Под небом Аргентины - [68]

"Даже по имени меня не называет", — подумал он и бросился на кровать.

— Что с тобой? — спросила она встревоженно.

— Зачем ты это сделала, Анна?

Он не смотрел на нее, взгляд его был устремлен в дощатый потолок, лицо оставалось неподвижным.

Анна испуганно попятилась, заметалась по комнате, зачем-то поправила занавеску, подняла с пола бумажку и вдруг опустилась на стул, закрыла лицо ладонями и зарыдала глухо, безудержно.

Тибор молчал.

Когда Анна притихла, Тибор неестественно громко заговорил, почти закричал, словно боясь, что его не услышат:

— Я думал, ты мне верная подруга до смерти!

Он до боли впился ногтями в грудь. "Нет, я не должен вставать, не должен смотреть на нее. Может произойти что-то страшное…"

Анна смотрела на него и чувствовала, что ее охватывает ужас, "Боже мой, что он задумал!"

— Говори! Скажи что-нибудь! — глухо зарычал Тибор.

"Я должна ему помочь, — быстро мелькало у Анны. — Но как?"

— Говори!

На этот раз его голос прозвучал сурово, как приказ.

— Ты уже знаешь.

Сказав это, Анна тут же осеклась, потом посмотрела на мужа и заговорила бессвязно, не выбирая слов:

— Не знаю, как я решилась. Была без ума… от страха. Хотела на родину уехать вместе с тобой… Не думала о последствиях. Нет… не знаю…

В комнате стало тихо. Слышен был только хруст переплетенных пальцев Анны. Нет, она этого не вынесет! Лучше пусть он изобьет ее, даже убьет, но не молчит, не молчит!

— Что же будет дальше? — машинально спросила Анна.

Тибор не ответил.

Так они долго молчали, не шевелясь. Он словно окаменел на постели, а она сжалась на стуле. Сколько времени так прошло? Да разве измеришь минутой или годом горе, что страшнее смерти? Словно сквозь сон слышал он всхлипывания жены. А Анна с бьющимся сердцем прислушивалась к дыханию мужа, все еще хриплому и неровному, и с ужасом думала: "Что он задумал? Боже, сохрани его, не дай совершить непоправимое!" О себе она даже не думала. Не все ли равно? Жизнь без него — не жизнь…

Прокричали первые петухи, и оба вздрогнули. Вслед за этим заревел фабричный гудок. Анна вскочила, как автомат, и зашаркала шлепанцами по комнате. Что она собиралась делать? Ах да, вспомнила. Ей ничего больше не оставалось, как сложить вещи и уйти. Собирая их, она случайно дотронулась до аккордеона, издавшего пискливый звук. Тибор невольно взглянул на Анну и удивился, что не испытывает озлобления. А как он боялся посмотреть на нее — думал, не выдержит, убьет. Сознание, что он может относиться к ней без гнева, его успокоило. Он долго следил за ее медленными неловкими движениями и думал: "Как постарела Анна!" Потом вдруг произнес:

— Анна, останься!

А Анна впервые заглянула в глубину собственной души и увидела, как бессмысленно и непоправимо совершенное ею. Как могла она поддаться безумию! Хотела вернуться, чтобы спасти их счастье, спасти Тибора, а погубила себя и его. Сейчас она все хорошенько обдумала и решилась. Почему она раньше не видела все так ясно? Она втоптала в грязь большую любовь, чистое чувство своего мужа и друга, самого прекрасного человека в мире и вправе ли теперь принимать прощение этого великодушного любящего сердца?. Лучше уйти, уехать отсюда, но прежде надо помочь ему легче перенести страшную боль.

— Анна, останься! — повторил Тибор с умоляющей ноткой в голосе.

"Сейчас, сейчас надо ему помочь, — думала Анна, остановившись посреди комнаты с вещами в руках. — Да, я должна показать себя перед ним такой, какой никогда не была. Что мне терять? А ему это поможет..

— Поздно, Тибор! — голос ее звучал, как чужой, хрипло, зло. — Я молода, хороша собой, за мной ухаживают… А в жизни столько красивых вещей: шелка, автомобили, — роскошные залы… Почему мне не взять от жизни все, что можно?

Анна замолчала, чувствуя, что голос вот-вот ее выдаст.

— Но мы мечтали о счастливой жизни, о справедливом мире, в котором всем будет хорошо.

Анна подумала: "Надо кончать", и глухо проговорила:

— И докатились до этой ямы — Берисо. Кроме того… если хочешь знать, я еще недостаточно сознательная, потому что у меня нет твоей веры. Когда наступит эта счастливая жизнь? Когда у меня глаза выцветут и я потеряю способность любоваться и радоваться чему-либо… Покорно благодарю..

Тибор вскочил, сел на постели и долго смотрел на нее широко открытыми глазами. Потом с ужасом прошептал:

— Вон ты какая. Как я мог так жестоко обмануться? — Помолчал и резко произнес: — Действительно, нас ничто не связывает. Уходи!

И Анна ушла.

Скрип медленно закрывающейса двери тысячью иголок вонзился в его мозг, и он еще долго неподвижно сидел на кровати.

Город проснулся. Уличный шум долетал до слуха Тибора как далекое эхо. Он ни о чем не думал. Только мысль, что от жизни ему уже нечего ждать, неотвязно преследовала его. Было уже поздно, когда он опомнился, вскочил и оглядел комнату блуждающим взглядом. Повсюду ему мерещилась Анна. Он быстро заходил из угла в угол. Потом вдруг остановился. Точными, размеренными движениями он достал лист бумаги, чернильницу, сменил заржавевшее перо и принялся писать…

Вечером обитательницы улицы Рай оживленно комментировали уход Анны. Многие из соседок давно знали о ее свиданиях с мажордомом — в Берисо трудно сохранить тайну.