Под наживкой скрывается крючок - [61]

— Кошечка умерла не своей смертью. Это факт, — Кирос разлил кофе по маленьким чашкам. — Тебе с сахаром? Ах, да ты не любишь. На вот. — Он протянул чашку и тут же полез в карман рубашки, достал сложенный лист. — Заключение. Но это не примут как доказательство.

— А мне и не надо. Зато это повод для эксгумации.

— Я не буду никого выкапывать! — сразу же открестился Кирос.

— Другие выкопают. — Руденко обжегся кофе и достал сигареты. Он знал, что накопал на днях в садочке около таверны себе большие проблемы. — Что ты хотел рассказать?

— Не знаю, нужны ли тебе эти сведения?

Алексей курил и пил кофе. По тому, как русский молчал, Кирос решил больше не интриговать:

— Как ты понимаешь, у меня есть информаторы.

— Да ну? — хмыкнул Руденко. — Да ты крутой!

— Не смешно! Так вот, ты в курсе, что за вашей диппочтой открылась охота?

— В каком смысле? Когда?

Кирос достал блокнот и назвал число — именно в тот день, когда Руденко отправил с диппочтой дискету с расшифрованными Диной файлами. Первый порыв был — тут же позвонить Ермилову и выяснить, получил ли он документы. Но ведь от курьера стало бы известно о неприятностях. Да и сам следователь не звонил, обеспокоенный, значит, все в порядке.

— Мой человечек сообщил, что им в аэропорт позвонили и в приказном порядке сказали любыми правдами и неправдами досмотреть сумку дипкурьера.

— Любопытно, кто им может такое приказать? — выражение лица Руденко не предвещало ничего хорошего. Кирос подумал с холодком в желудке, что с такими глазами, какие у этого отцовского русского друга, можно только кого-нибудь душить.

— Догадайся с одного раза, — вежливым подхалимским тоном предложил Кирос. — Англичане, конечно. Кто конкретно, не скажу, потому что не знаю наверняка.

— Дальше.

— Дальше им ответили, что это невозможно, никто не пойдет на международный скандал. Англичане любят чужими руками жар загребать. Ведь русские предъявят нашему правительству претензии за самовольные действия таможенников. — Кирос подлил себе кофе.

— И они отступились? — не поверил Руденко. — Слушай, а ты уверен, что ты правильно профессию выбрал? Тебе бы в театр. Паузу уже умеешь держать. Колись!

— Ну не отстали они! Тем же тоном потребовали задержать самолет. Дескать, не хотите досматривать, мы сами это сделаем. Их спросили, а кто, во-первых, будет платить неустойку, а во-вторых, насколько веской должна быть причина для такой задержки? Причину предложили — подозрение на взрывчатку в сумке дипкурьера. Но им отказали категорически. Не побоялись. Дипломатов трогать — последнее дело.

— Даже если бы они задержали нашего курьера, им не удалось бы досмотреть сумку. Бывают случаи, когда есть подозрение, что в сумке, например, пытаются вывезти национальные ценности, но у дипломата или дипкурьера всегда есть возможность отказаться от досмотра, вернув груз в посольство, если курьер еще не улетел, или переправив обратно в ту страну, из которой прибыл.

— Судя по их настрою, они готовы были на все. Наши в аэропорту струхнули. Конечно, не собирались задерживать самолет, но вдруг англичане в любом случае успеют (одна из их баз не так далеко от ларнакского аэропорта), и поднимут в аэропорту шумиху. А территория кипрская, и отвечать в любом случае киприотам. Короче, киприоты — народ хитрый, смекалистый…

Руденко уже было интересно, что же они придумали.

— За полчаса до рейса, которым должен был отбыть курьер, вылетал еще один самолет на Москву. Так вот, курьера пересадили на этот рейс, благо там были места. Ему самому коротко сказали, что, дескать, накладка с билетами, и принесли извинения. А когда примчались англичане, в форме и с оружием, в аэропорту развели руками. Мол, ошибочка вышла, улетел ваш террорист с вализой. Те поорали, поругались и убрались восвояси.

«Спектакль хотели разыграть, — Руденко посмотрел, как дым от сигареты слоится, распределяясь по солнечным полоскам, пронзающим полумрак комнаты, проникающим сквозь щели в жалюзи. — Выпотрошили бы сумку в поисках бомбы или наркотиков, курьера бы пристукнули слегка, чтобы не успел заявить, что возвращает груз в посольство. Дискету бы изъяли, а потом иди доказывай что-то. Выходит, перехватили мой разговор с Ермиловым. Но рискнуть на похищение из дипломатической почты — это чересчур. Линли что-то перегрелся на солнышке. И что бы они узнали? О махинациях бывшего торгпреда? Да и дискета не в единственном экземпляре, я бы послал другую, такую же. Хорошо, допустим, Дедов их человек, — Руденко отер со лба выступивший пот и повторил про себя: Дедов — их человек!»

Он встал и прошелся по маленькой комнате, не обращая внимания на вопросительный взгляд Кироса.

«Что мы имеем? Яд, который нашли в сумке, которую вез Дедов. Однако не факт, что контейнер его. Он отказался от содержимого контейнера, это зафиксировано в протоколе. „Пальчиков“ его там не найдут, содержимое сгорело синим пламенем…

Торгпред отравлен этим же ядом. Обедали они вместе с Дедовым, чему есть свидетели. Отравление произошло именно во время обеда, так как кошка, доедавшая в этот день остатки с тарелок, сдохла от воздействия того же яда. Причем этим ядом травятся чаще всего во время приема пищи, когда едят тех морских обитателей, которые могли питаться содержащими яд кораллами. Это удобно для отмазки. Дедов скажет, какое счастье, что я сам не отравился… Достоверно установить, что именно ел торгпред, не представляется возможным, впрочем, что бы он ни ел, если знать наверняка, откуда поставки рыбы и морских гадов в таверну, можно понять, могли ли они быть отравлены — география лова и так далее. Необходима эксгумация Малышева, должны остаться следы разложения политоксина. Хоть что-то…