Под маской любви - [11]

Фалько немного смягчился:

— Не родители, так опекуны. Они не поверят, что мы… — Юноша запнулся. — Сплетни разлетятся по городу еще до рассвета. Забавно, не правда ли? Девушка вроде тебя… говорит со мной, — и он протянул руку, легко коснувшись ее волос.

От этого жеста Кассандру бросило и в жар и в холод. Фалько прав. Узнай Агнесса о ночных прогулках, она заперла бы племянницу в доме до скончания дней. А уж если ей станет известно, что ее воспитанница якшается с простолюдинами… Такой поступок, по всей видимости, должен караться монастырем где-нибудь в Испании. Если Лука обо всем узнает, он — тут и думать нечего — расторгнет помолвку, а имя всей семьи будет покрыто несмываемым позором. Маттео, когда войдет в возраст, выкинет их с Агнессой на улицу. И тетка ее никогда не простит.

Рука Фалько скользнула на ее плечо, и Кассандра резко отстранилась.

— Ты прав, — признала она, покосившись на маячившие впереди колонны старого дворца. — Тетя убьет меня или, того хуже, вообще запретит выходить на улицу.

— А стражники воспользуются случаем, чтобы отыграться на моих друзьях и на мне, — подвел итог Фалько. — Они спят и видят, как выжить нас из города. — В голосе юноши появились просительные нотки. — То, что случилось, ужасно, но тут ничего не поделаешь.

Кассандра закусила губу. Удивительно, как много Фалько знал о куртизанках, убийцах и стражниках.

— Идем, — юноша потянул ее за руку. — Тебе не подобает быть здесь в такой час, да еще и в таком… легком наряде. — На этот раз в его голосе не было издевки.

Фалько не выпускал руки Кассандры, пока они не сошли с мокрой кладбищенской травы на тропинку, с которой начиналось имение Агнессы.

— Ты живешь здесь? — Он указал на проступавшее в полумраке здание, такое старое, что в ночи его легко можно было принять за древние развалины.

— Да, дом принадлежит моей тете, — ответила Кассандра.

По небу один за другим прокатился гулкий перезвон. На величавой башне огромного собора на Сан-Джорджо-Маджоре ударили в колокол. Звон созывал монахов и монахинь на заутреню.

Фалько повернулся в сторону укутанного тьмой и туманом Сан-Джорджо и озадаченно потер глаза.

— Так поздно? Прости, Кассандра. Мне пора.

— Куда же это можно отправиться в два часа пополуночи? — поинтересовалась девушка.

— Дела, — небрежно бросил Фалько.

— Неотложные дела в мастерской художника? — вскинула брови Кассандра.

Фалько пожал плечами:

— Такова жизнь! Мне скучать не приходится.

Ветер откинул со лба юноши густые темные пряди, и Кассандра вновь удивилась тому, какие у него глубокие ярко-синие глаза.

— Мы еще увидимся? — Улыбка Фалько осветила предутреннюю тьму.

— Все может быть, — ответила она.

Через мгновение он уже бежал по склону вниз в сторону берега, постепенно растворяясь во мраке.

Хвала господу, Кассандре удалось тихонько пробраться в дом, не перебудив слуг. Челядь Агнессы были под стать ее имению: кто стар, кто слеп, кто глух, а кое-кто и глух и слеп сразу.

Девушка нырнула в постель, стараясь не потревожить Лапку, привольно раскинувшуюся посреди кровати. Произошедшее этой ночью казалось ей сном. Неужели она действительно обнаружила таинственную покойницу? А Фалько! Как же он ее злил! И смущал.

И завораживал.

Стоило Кассандре закрыть глаза, и Фалько снова оказывался рядом: теперь они гуляли по чудесному цветущему лугу. Юноша сорвал цветок и приколол ей в волосы над левым ухом. Белую лилию. Кассандра вдохнула сладкий аромат. Дурманящий. Ядовитый. Его губы коснулись ее губ, сначала робко и нежно, потом грубее, настойчивей, и у девушки перехватило дыхание. Фалько повалил ее на траву, и оказалось, весь луг усеян белыми цветами. А над морем лилий возвышался гроб.

Среди белых лепестков виднелись алые проблески. То была краска, не кровь. Фалько склонился над ней, роняя с кисти алые капли. Двумя размашистыми мазками он нарисовал у нее на груди крест. И Кассандра совсем перестала дышать.

Девушка вскочила так резко, что Лапка, удивленно мяукнув, слетела на пол. Не смея опустить глаза, девушка провела рукой по пеньюару и с облегчением убедилась, что ткань сухая и целая. Сердце под тонким шелком трепетало испуганной птицей. Кассандра откинулась на подушки, прислушиваясь к неровному ритму. Тело ее пылало, охваченное странным, неведомым прежде томлением.

Глава четвертая

По ощущениям жертвы утопление сродни отравлению кислотой. Когда жидкость заполняет легкие, вытесняя воду, человек испытывает невыносимое жжение в груди.

КНИГА ВЕЧНОЙ РОЗЫ

— Синьорина Кассандра! Просыпайтесь!

Кассандра открыла глаза и зевнула. Взволнованная Сиена трясла ее за плечо.

— В чем дело, Сиена? — спросила Кассандра. — С чего это тебе вздумалось меня будить?

Личико камеристки, обычно нежно-розовое, как у фарфоровой куколки, было пунцовым.

— Синьорина, вам надо спешить.

Кассандра заметила на рукаве грязное пятно, несомненно, оставшееся на память о ночных злоключениях, и украдкой натянула на плечо одеяло.

— Что-то с тетей? Она заболела?

— Нет. Вас уже час как ждет Мадалена. Вы должны были обедать у нее. — Сиена металась перед широкой кроватью с балдахином. — Я шила. Думала, вы уже встали. Это моя вина…