Под ливнем багряным - [72]

К исходу седьмого дня июня — он, как известно, пришелся на пятницу, когда дартфордцы проучили мейдстонских казнокрадов, — отряд, предводительствуемый булочником Кейвом, подошел к расположенному по соседству Рочестеру. Здесь уже находились воинственные уроженцы Эссекса, которые по всем правилам осады обложили замок. Тот самый, где томился Роберт Беллинг, свободный гражданин города Грейвзенда, увезенный рыцарем де Берли.

Не так уж случайны стихийные проявления гнева и воли народной, если целая армия спешит на выручку одного-единственного неправедно осужденного человека. В том, что имя доселе безвестного Беллинга не затерялось в бурлящем потоке времен, видится определенная закономерность. Ее смысл благороден и чист. Военачальники вроде Клиссона и рыцаря Нолза никогда бы не свернули с намеченного пути, чтобы выпустить из клетки столь неавантажную пташку. По всем законам батального искусства это выглядело непозволительной роскошью, причудой, глупостью даже, которая могла стать роковой. Застрять за здорово живешь у какого-то малозначительного замка, когда дорог каждый день и главные силы беспрепятственно идут в направлении Кентербери? Это, по меньшей мере, рискованная авантюра. Но тем и отлична народная война от войн королей, что главная цель ее не от мира сего. Не земли, не бочки с монетой, но только Правда — святая, единственная. Равно милостивая ко всем и суровая одинаково, участливая к великим и малым. И ясная, как на заре человечества, когда Адам ковырял землю мотыгой.

Другим назначено было распахнуть двери архиепископской тюрьмы, и нет в том вины славного булочника. Ни сном ни духом не ведал мастер Кейв, что был так близок от Болла, когда рассыпал серебро, наделяя бездомных и сирых, когда крушил остервенело сундуки и лари. Никто и не догадывался, что клочестерский проповедник томится так близко и сквозь железные прутья пускает в вольный полет голубков.

На белых крыльях летела правда по миру. И не давала покоя, и жгла неутолимой жаждой. Никто об этом не говорил, но каждый смутно угадывал, что перед ее судом высочайшим и капли крови единой достаточно, и слезинки невинной, чтобы вырвать из ножен меч.

От расположившихся бивуаком эссексцев отделилась знакомая фигура в порыжевшем от солнца плаще. Уот Тайлер поспешно оседлал белоснежную с золотистым хвостом лошадь и устремился наперерез запоздавшему воинству.

— Ты когда должен был прибыть сюда, Боб Кейв? — гневно бросил он, осадив коня, и руку в перчатке до самого локтя положил на рукоять кинжала.

— К полудню, — захлопал припухшими веками еще хмельной от мейдстонской забавы булочник. — А что случилось?

— Взгляни. — Тайлер указал на пунцовый диск, клонящийся к лесистым холмам. — Эдак и до утра не управиться, а ведь ночь мы должны были встретить в дороге.

— Брат Уот! — взмолился великан мастер. — Ты даже вообразить не можешь, какие молодцы наши парни! Хочешь, мы с ходу перемахнем через стены и разнесем все в мелкие щепки? Только скажи. Все будет кончено до первой звезды.

Ремесленники из скромного Дартфорда оживленно загалдели. Сгрудившись вокруг вожака и размахивая дубинками, они огласили воздух воинственными кликами и божбой. Победный восторг заодно с бочонком кентского эля, который хоть и дешевле на целый пенс лондонского, но зато крепче, наполнил их бесхитростные сердца непривычной отвагой. Они готовы были помериться силой со всеми рыцарями Английского королевства.

— Только скажи, брат. Уж мы не подкачаем, всыпем как полагается! Англия и святой Георгий!

— Да здравствует король и его верные общины! — взвивались возгласы в золотое, как нимбы святителей, небо, где блистали невесомые облака.

Дали немыслимые раскрывались за поворотом дороги, и казалось, так близко до желанного, невыразимого в слове предела, что сладкая боль разливалась внутри.

Но был молчалив и строг всадник, и складки плаща, упадая до звездочек шпор, одевали его, как сияющий мрамор. Схлынуло веселое оживление, сами собой умолкли хвастливые шутки.

— Теперь послушайте меня, вы все, — едва размыкая пересохшие губы, молвил Уот. — Ты, Кейв, займешь вон то местечко на левом крыле, — не оборачиваясь, он указал на ложбину, где вспыхивали чешуйки заросшей кустами реки. — Атака начнется по моему сигналу. Твоя задача оставаться на месте и никого не выпускать из крепости. — И пояснил, помолчав: — Не забудь, что река уходит за стену. Там есть подъемная решетка. Ты хорошо понял, Боб Кейв? А вы, молодцы, встаньте, как положено людям военным. Не жмитесь друг к другу, будто овцы вокруг пастуха. Не то на всю вашу бравую команду хватит одного метко выпущенного ядра.

— Разве в Рочестере пушки? — послышался юношеский насмешливый голос. — Откуда?

— Почем я знаю? — Тайлер отыскал взглядом спросившего. — Настоящий воин должен быть готов к любой неожиданности… Что отличает воина?

— Отвага, брат Джон, — весело оскалился молодой подмастерье.

— А разве лесной брат не отважен?.. Воина делает строй. Каждый должен знать свое место. Что бы ни случилось, в любой передряге. Понятно?.. Однако это еще не все. Настоящий вояка беспрекословно и без промедления выполняет приказ. А я ведь уже отдал команду? — Тайлер внезапно преобразился. — Ну-ка, парнишка! — дав лошади шпоры, он выхватил у любознательного ученика дубинку и принялся выравнивать строй. Может, кого и задело в сутолоке, зато бесформенная орда вскоре приобрела приятные для глаза очертания походной колонны. Ошеломленные дартфордцы опомнились уже в шеренгах, послышались запоздалые проклятия и угрозы.