Под крылом Вишну - [80]

Часам к одиннадцати ночи жених скрылся в доме и вышел оттуда в непальском национальном костюме из светлого грубого полотна; на длинную, почти До колен рубаху был надет европейский пиджак из ультрасовременного блестящего материала. Черные ботинки и черное топи дополняли костюм. С шеи на грудь спускались две пышные гирлянды, перевитые блестками: одна из лиловатых цветов, другая — из пучков жесткой вечнозеленой травы даби, символизирующей долголетие. Жених сел в машину, с ним сели его младшие сестренки и брат. Общество детей будет оберегать жениха от всякого зла и нечистой силы.

Среди гостей началось движение, мало-помалу все сгрудились за оградой дома и двинулись в черноту ночи к дому невесты.

Процессия шла медленно. Впереди два факельщика с яркими термитными лампами, затем — музыканты, человек десять в красных куртках, шитых золотом, за ними трусил босиком в мятой поношенной одежде носильщик с двумя корзинами на бамбуковом коромысле. Тут же несколько босых, скромно одетых женщин с блюдами в руках. На блюдах — набор подношений для богов, в корзинах носильщика — ритуальные принадлежности: бронзовые изображения богов, медная посуда, глиняные плошки с кислым молоком… Снова идут два факельщика, один впереди, другой позади машины с женихом, затем толпа гостей, белые брюки, черные пиджаки — одни мужчины, человек семьдесят. Чем больше мужчин, тем пышнее считается свадьба.

Дальше едут гости в машинах. С нами в машине едет Прадхан-старший. Он говорит усмехаясь, что в свадебной церемонии уже многое устарело, по если они пренебрегут традицией, то «люди назовут их дураками».

Наконец процессия подошла к Индра чоук, одной из главных торговых улиц. Недалеко уж и дом невесты, старинный, пятиэтажный. Оркестр заиграл громко и торжественно, а шествие приостановилось, затопталось на месте. В доме невесты уже знают, что процессия подходит. Мы спросили: «А где же теперь невеста?» Пра-дхан-старший ответил: «Да где же ей быть? Дома. Уж наверно, дня четыре, как показывает себя гостям и будущим родственникам».

Весь вечер небо на северо-востоке озарялось молниями, а теперь подул порывистый ветер, и вдруг пошел сильнейший дождь в тот момент, когда машина с женихом уже подъезжала к дому. Музыка смолкла, процессия рассеялась, только жених совершенно невозмутимо сидел в машине, он и должен был сидеть при любой погоде, пока его не пригласят в дом невесты. Через некоторое время пришли братья невесты с огромными черными зонтиками и увели жениха в дом. Минут через десять пришел и наш черед.

В глубине комнаты второго этажа мы увидели жениха. Он сидел как изваяние: неподвижный, молчаливый, прямо и спокойно, с мягкой покорностью в карих открытых глазах. Рядом с ним была младшая сестренка и брахман с лукавым, веселым лицом. Он ничем по виду не отличался от других непальцев. Тот же будничный костюм из домотканого полотна. Никаких деталей, указывающих на торжественность момента. А между прочим, он сегодня главный распорядитель брачной церемонии, он брахман со стороны невесты. Все остальное свободное место в комнате занимали мужчины, некоторые сидели, большинство стояло.

Комната была небольшая. В ней все традиционно непальское: глиняный пол, кирпичные нештукатуренные и небеленые стены, потолок ребристый от неровных, темных, часто уложенных балок. Два маленьких окошка без стекол с откидными деревянными решетками. Из мебели что-то вроде тахты, на которую усадили жениха, диванчик и несколько стульев. Мы были, несомненно, в зажиточном доме, так как обычно у непальцев мебели нет.

Через некоторое время нам предложили посмотреть невесту. Невеста сидела в обществе подруг на полу, на половичке, около лестницы на третьем этаже. На ней было малиновое тканое золотом сари, конец его покрывал голову и низко опускался на лицо. Невеста сидела потупившись — так велит обычай, поэтому ее лица мы не могли рассмотреть. Левая рука невесты еле заметно перебирала край сари. Рука была разрисована малиновой краской: на тыльной стороне кисти — цветок, на пальцах — поперечные волосы.

Мы не стали смущать невесту и спустились в полумрак комнаты, где сидел как статуя жених. Время тянулось очень медленно. Ни музыки, ни угощений не было. Гости не разговаривали, покорно ждали, на многих одежда была сырая.

Но вот жениха вызвали наверх. Вскоре и мы, сняв обувь, осторожно стали подниматься на пятый этаж по шатким лестницам, засыпанным землей, держась за скользкие перила без переплета; надо и под ноги смотреть и стараться не удариться головой о балки перекрытий и низкие притолоки дверей.

Большая комната, потолок которой наши мужчины почти задевали головой, была забита людьми. Здесь оказалось и много женщин, в одежде которых преобладал красный цвет — цвет радости. Женщины, сидя и стоя, поместились отдельно от мужчин, у левой стены. Мужчины темной толпой стояли в головных уборах, но без обуви, в носках.

К церемонии все было готово. Посередине на полу нанесены цветными порошками узоры, где центральное место занимает шестиугольная звезда. Тут поместили две медные фигурки богов: Ганеша — бога мудрости и удачи и Вишну — бога-охранителя. Светильники с маслом, фитильки, блюда с лепестками цветов, фрукты, рис, баночки с краской, кислое молоко и другая пища на зеленых листьях для подношения богам. Горят две высокие свечи, в медном чайнике вода, на особом медном блюде лежат две гирлянды, точно такие же, как на женихе. Пахнет копотью, фруктами, увядшими цветами и потом. На коврике сидят, скрестив ноги, жених и невеста: он — слева, она — справа. Между ритуальными принадлежностями и новобрачными бочком на корточках поместился брахман. Он и начал церемонию.