Под крылом Вишну - [49]

На стене под потолком ряд красочных картинок религиозного содержания. На полу у стен справа и слева лежат узкие коврики, на один из них мне предложили сесть. Я села на поджатые ноги. «Ох как неудобно! Как я это выдержу?» — подумала я. Но хозяева, видимо, и сами сообразили, что мне неудобно, потому что вскоре появился колченогий венский стул. Теперь мне и видно было все лучше.

Нарайян Дасс сел со скрещенными ногами на другой коврик, принял позу лотоса и стал похож на большую статую Будды, так прям и неподвижен он был. Лицо его при этом оставалось глубоко серьезным и очень спокойным. Перед ним, прямо на полу, были нанесены узоры цветными порошками, крошками пищи и мелко изорванными цветами. В целом они походили на три пестрых квадратных коврика. В центре их укреплены ароматические палочки. Перед каждым квадратом лежат горкой бананы, лимоны, цветочные гирлянды. В стороне в медном тазике растертые в порошок краски разных цветов, рис сырой и рис вареный крашеный, воздушная кукуруза, в крохотной плошечке растительное масло, сухие фитильки, палочки.

Средний квадрат находится как раз перед Нарайяном.

Вернулась сестра Нарайяна и, слегка улыбаясь, грациозно стала хлопотать над «ковриками». В квадрат справа поставила бронзовую фигурку Ганеша, в квадрат слева — какого-то другого бога. Стало понятно, что средний «коврик» предназначен для Нарайяна.

Вот как чествует сестра своего брата! Она уподобляет его богу. Не самому высшему, но все же весьма почитаемому.

Затем сестра Нарайяна приступила к пудже. Во все квадраты по очереди, начиная с квадрата Ганеша, были брошены листья каинов, кусочки вареного яйца, рыбы, зерна риса. Тонкая рука зажгла везде промасленные фитильки и все побрызгала водой. Она делала подношения богам.

Мне казалось, что сначала женщина сопровождала все движения приговариванием, а потом все делала молча. Впрочем, включили приемник и комнатка сразу наполнилась индийской музыкой.

Вот к ногам фигурок богов брошен рис, крошки пищи, размочаленные цветы, облачком взлетела красная пудра, все побрызгано водой… Красной и желтой краской помазан лежащий в каждом квадрате лимон, зажжено по три фитиля…

Курятся ароматические палочки, качаются, коптя, язычки пламени, из приемника льется торжественно-заунывная музыка. Тонкая женская рука все что-то берет и бросает в квадраты, берет и бросает… Ганешу, Нарайяну, третьему богу… Вот эта рука подает Нарайяну щепоткой рис, кашеобразную пищу, цветы, он берет все это и бросает по очереди во все квадраты; берет горящий фитилек… воду…

Рука посыпала рисом голову Нарайяна, потом бросила на нее лепестки цветов. Зажгла фитилек на ладони Нарайяна, а он приблизился — к нему лбом, три раза побрызгала вокруг него водой… и еще… и еще что-то делала.

Музыка все завывает, завывает… Коптят горящие в масле фитильки, сильно пахнет благовониями, такими непривычными, дурманящими. Большая «статуя Будды» передо мной расплывается в тумане. Трудно дышать. Когда же все это кончится?!

Наконец тонкая рука сделала тику Ганешу. То же самое сделал Нарайян. Рука украсила лоб Нарайяна пятицветной такой. Затем накинула на Ганеша гирлянду из цветов… А на шее у Нарайяна уже две гирлянды: лиловая, как у Ганеша, и белая. Но этого было мало. Рука надела ему на шею еще толстую нитку с пучком цветных лоскутков. Это специальное украшение-свидетельство поклонения от сестры. Я уже раньше видела такие шнурочки на шеях у мужчин. Ну, думаю, теперь пуджа кончится. Но не тут-то было.

Принесли вареное очищенное яйцо, смазанное маслом, и несколько крохотных жареных рыбок. От всего понемногу бросили в каждый квадрат, остальное отдали Нарайяну, и он тут же все это с достоинством съел.

«Ну теперь-то пуджа кончилась!» — подумала я. Но чад фитилей и благовония остались. И музыка… Прямо какое-то наваждение.

Отуманенная, я поднялась со стула и стала благодарить хозяев, собираясь уйти. Но Нарайян не шевельнулся на своем месте. Он стал горячо упрашивать меня подождать еще минут пять, не больше. Только пять минут! Я поняла, что Нарайян еще не может покинуть своего места, он сидел все так же прямо, все в той же позе Будды.

Прошло действительно совсем немного времени, и в комнате снова появилась сестра Нарайяна в сопровождении другой женщины. Они принесли два подноса со снедью, большой и маленький. Большой поставили перед Нарайяном на пол. В углублениях подноса были разные кушанья, которых по-непальским нормам хватило бы на целую семью, может быть даже и не на один раз. Непальцы в обычные дни едят очень умеренно. Тут было пять мясных блюд, рыба, тушеные овощи, гороховое пюре. Горка крупообразной сухой массы заменяла традиционную горку вареного риса. Это был непальский праздничный обед.

Блюда приносили еще несколько раз. Под конец принесли в глиняной миске простоквашу. Перепачканными краской руками Нарайян ел, не меняя позы и не сдвигаясь с места. Не спеша, понемногу он отведал каждого блюда, Покончив с последним, он встал, чтобы вымыть руки.

Маленький поднос предназначался для меня. Сначала сестра Нарайяна сделала мне тику на лбу из красной рисовой каши, а потом предложила мне угощение. На подносе были два очищенных банана и мандарин, лепешка, хворост, сваренный в жире, полупрозрачный кренделек, шарик из темной массы, кусочек пирожного со следами серебряной бумаги. Потом еще принесли очищенное яйцо, блестевшее от масла, и налили в стакан непальской водки, по виду похожей на разбавленное водой молоко.