Под крылом - [62]

Подняв ладонь, Итаним прикрыл левый глаз ладонью.

— Поэтому произошла замена камеры? Никаких различий я не засекаю, но цвет радужки изменился.

Заф коротко кивнул, подтверждая.

— А как зерно должно прорасти правильно? У меня должно было быть больше изменений, верно? Есть возможность скорректировать его рост?

По лицу хирурга считывалось, что он расстроен.

— Ты должен был переродиться не частично, а полностью. Но обычно зерно разрушает оболочку и прорастает за секунды, а с тобой все получилось гораздо медленнее. Скажу честно — я даже не знаю, когда именно была нарушена целостность защиты зерна… Ты мучался несколько часов, и очень много энергии просто выплеснулось, пройдя сквозь тебя. Сейчас извлечь зерно уже невозможно. Оно проросло внутри тебя, задев и нервную систему, и все внутренние органы…

Заф замолчал, нахмурившись. Потер сосредоточенно виски.

Убрав руку от глаза, Итаним сжал и разжал пальцы, повернул ладонь к себе тыльной стороной. Никаких нарушений он по-прежнему не ощущал, как и чего-то, что могло задеть внутренние органы и нервную систему.

Не паразит, а лишь атомная станция, чья оболочка была разрушена. Но гибрида тревожило не это. По определению все, что говорил владелец, куклы воспринимали как правду, не обладая даже тенью сомнений.

— Я безопасен для вас?

— Безопасен. — Кивнул хирург. — Понимаешь, ты первая химера… Первый робот, кто не только смог удержать зерно, но добиться того, что оно проросло внутри тебя. Конечно, перерождения не было, и росток очень слабый, но ты выжил.

— Я полностью безопасен для вас? — Повторил Итаним. — Имею в виду, что это количество энергии, которое прошло через меня, не могло ли оно отразиться в виде лучевой болезни или радиационного облучения? Так же у меня имеются неконтролируемые сбои в работе ядра, когда я зависаю и без посторонней помощи не могу вернуться в нормальное рабочее состояние. Еще напомню про вашу рубашку. Рукав у нее был прожжен, а поверхностный анализ подтверждает, что края дыры совпадают по размеру с моими пальцами. А ворот моей пижамы обуглен. Есть гарантии, что это не повторится?

— Полностью. Ни радиации, ни облучения у тебя нет. — Мягко ответил Заф. — Одежда… Зерно, прорастая, выбрасывает энергию, необходимую для перерождения. Тебе ее не хватило, и начался процесс распада. Я дал зерну еще силы, и оно смогло закрепиться так, без трансформации. Прожженная ткань — это всего лишь отголоски. Этого больше не повторится, можешь не волноваться… А сбоями ты называешь те моменты, когда замираешь и на что-то смотришь?

— И когда не могу прекратить определенное действие. Как было с кремом для торта, что вы готовили прошлым утром.

Хирург задумчиво взял в руки чайную ложечку. Повертел ее, после чего аккуратно вернул на место.

Что в ней такого? Итаним вытянул шею и привстал на стуле, рассматривая серебристый прибор. На ручке была заводская гравировка.

Заф, помедлив, передвинул блюдце с ложкой ближе к гибриду. Тот медленно протянул ладонь и осторожно взял ложку. Развернул ее, прочитав номер партии на обратной стороне ручки. Сосредоточенно принялся вертеть ложку, поворачивая ее во все стороны.

— Это ты называешь сбоем? — Спустя несколько минут уточнил хирург.

Рис замер, а потом вернул прибор на блюдце и вновь ухватился за свою чашку.

— Да. Мой ИИ понимает, что данное действие не логично и не несет в себе обучающей функции, но остановить процесс без стороннего вмешательства не может. — Гибрид повторил жест хирурга и заглянул к себе в чашку. На самом дне еще было немного чая, и стенки оставались…

Оставались…

— Он теплый, да? А на улице, на крыльце… Это называется «холодно»? Я вносил уже данные в архивы, но эти… Они отличаются.

Заф осторожно потрогал второй бок чашки. Потом, протянув руку, коснулся отрастающих волос на голове Итанима. Против ожидания, короткий неровный ежик был не колючим, а мягким. Левая часть, седая, казалась бархатной. А вот лоб у гибрида был горячим.

Только бы не заболел.

«Он экранирован».

Перерожденные тоже были экранированы первое время. Эрелим говорил, что это необходимо для защиты. Боль от перерождения велика, и так было сделано, чтобы другие златокрылые не сошли с ума, слыша ее.

А еще это было нужно, чтобы изменение сознания и разума прошло без вмешательства других.

— Да, Рис. Чай теплый. А на улице тебе было холодно.

Итаним скосил взгляд, рассматривая рукав зеленой Зафовой рубашки разноцветными глазами.

Крылатый мог бы догадаться и раньше.

Изменения сознания и разума.

Вот только поверить в такое было очень трудно.

* * *

Итаним спал на боку, натянув одеяло до самого носа. Заф осторожно, самыми кончиками пальцев прикоснулся к его лбу. Горячий.

Но не тем плавящим кожу жаром, а просто очень теплый.

Видимо, два дня подряд «прогулки» на улице не поспособствовали укреплению здоровья.

Хирург читал про кукол. И гибриды порой подхватывали простуду, как и прочие человеческие болезни. Вот только на работоспособности у них это не сказывалось.

А зерно, даже проросшее, никогда не являлось защитой от всех недугов.

Несмотря на усталость, вызванную второй ночью без возможности поспать, Заф не мог спокойно заснуть. Стоило закрыть глаза, как ему начинало казаться, будто бы зерно зовет его.