Под итальянским солнцем - [29]

Постояв немного, они двинулись дальше. Лола специально надела удобные туфли на невысоком каблуке, но даже в них умудрялась периодически застревать между камнями, которыми вымощен центр Рима, так называемыми санпьетринами. Сабри была в кроссовках, но шла медленно и выглядела задумчивой и усталой.

– Может, посидим, отдохнем? – предложила Лола.

– Да нет, давай уж еще поищем. Мне кажется, мы где-то рядом, вот тут мы селфи делали, а здесь мороженое ели, – махнула рукой Сабрина в сторону одного из самых известных и дорогих кафе центра.

– Вас кто-то угостил? – Лола не могла поверить, что две девчушки из Авераны смогли себе позволить мороженое по цене ужина в среднем ресторане Рима.

– Ну да. Не помню, как его звали, маленький такой чувак и вертлявый.

– И часто вас так угощали?

– Не очень… Да это Беа вечно чего-то хотела, то пить, то есть, а то на площади посидеть.

Ну конечно, легко все свалить на Беа, пока она не нашлась, промелькнуло в голове у Лолы.

– А ты ее маме говорила об этом?

– В общих чертах, да. Я Беатричу прямо остановить не могла, ей как будто башку сорвало.

Так, значит, Сандро был не единственный, кто их угощал, и Беа могла по-тихому убежать с любым из этих мужчин, рассудила журналистка. А стоит ли заниматься этими поисками, когда не только Сандро стремился провести время в компании сестер?

Они двигались вперед, заглядывая во дворы и изредка натыкаясь на вездесущих туристов, обвешанных бумажными пакетами с крупными надписями известных брендов.

Среди разнообразия витрин, блестящих чистыми стеклами, они обнаружили одно тусклое, где между рамами горой были навалены фарфоровые головы кукол: лысые и с растрепанными волосами, с черными дырами вместо глаз или с широко открытыми, неестественно синими глазами и с курносыми разбитыми носами, они производили жуткое и тоскливое впечатление. Внутри, в таком же пыльном маленьком помещении сидели две седые старушки, одна из которых прилаживала руки и ноги к туловищу и присоединяла голову, а другая тоненькой кисточкой вырисовывала выгнутые бровки и губки бантиком. Кругом, покосившись в разные стороны, в линялых кружевных одеждах, свесив ноги с полок, сидели старые куклы. Они смотрели укоризненно и печально. И один вид этой картины, достойной эпизода в фильме Хичкока, вдруг невообразимой грустью навалился на Лолу и заставил подумать о том, что, возможно, случилось непоправимое и что Беа уже никто не увидит живой.

Вся эта прогулка по Риму начала раздражать Лолу, тем более что бесцеремонные туристы сворачивали головы на бандаж у нее на шее и пластыри на лице.

Они уже прошли большую часть намеченного пути, когда, свернув в одну из подворотен, сразу же оказались в ресторанчике. Столики стояли на каменном полу, лозы винограда спускались по стенам, и по углам высились пальмы в больших кадках. К ним сразу же подлетел официант.

– Вас двое? Вон тот столик подойдет?

Лоле тут же захотелось есть, так аппетитно выглядел натюрморт из фруктов и закусок, выложенных на блюда из обливной керамики, и вяленых салями, лежавших тут же на деревянной доске, с большим ножом, которым предполагалось отрезать толстые колбасы.

Потянув носом аппетитные запахи, доносившиеся из приоткрытой двери кухни, Лола с сожалением констатировала, что надо спешить, ведь на все про все им осталось несколько часов, так как вечером этого же дня программа должна была выйти в эфир и, конечно, хотелось бы найти хоть какую-то зацепку. Но пока среди огромного разнообразия арок, подворотен и фонтанов, которыми были полны переулки Рима, им не удалось найти даже ничего похожего.

Сабрина, по мнению Лолы, вела себя действительно странно – страдала забывчивостью, говорила мало и казалась удрученной. Но, с другой стороны, и это можно было понять, ведь прошло уже столько времени, а о Беа так ничего и не слышно. Возможно, она чувствовала и свою вину, как старшая, которая не смогла уследить за кузиной.

Проверив ближайшие переулки, они вышли на площадь. Туристы почти перестали обращать внимания на Лолу и ее повязку, так захватило всех зрелище величественной лестницы, спускающейся к фонтану.

Лола обожала Рим, и, если бы не пыхтящая рядом Сабрина и не проблема с лицом, как будто изрешеченным пулями, она была бы счастлива пройтись по римским закоулкам. Как было бы здорово показать Пино Вечный город!

Они опустили руки в прохладную воду фонтана на площади, и Лола вспомнила, что последний раз она была здесь зимой, когда выпал пушистый снег и принес такую сумятицу и неразбериху в итальянскую столицу, что многие не смогли доехать до работы, а школы были закрыты. Снег здесь выпадал примерно раз в шесть-восемь лет и, вызвав панику у горожан и радость у детей, быстро и благополучно таял. Да что говорить про Италию, когда в Москве каждую зиму повторялось одно и то же – первые снегопады всегда были поразительной неожиданностью для коммунальных служб, и водители, чертыхаясь и матерясь, буксуя на каждом светофоре и простаивая в пробках, тратили на дорогу в три раза больше обычного времени.

Тогда она приехала на площадь Испании специально, чтобы заснять Рим в снегу – маленькие сугробики лежали прямо на цветах, растущих в горшках вдоль старинной лестницы, и на разлапистых листьях пальм. Балконы и целые сады, примостившиеся на крышах, покрылись белыми шапками, а дети и туристы, смеясь, перебрасывались снежками. Это было так забавно, что, снимая площадь на любительскую камеру, она представляла, какое любопытство и удивление вызовет ее фильм у друзей в России.