Под грозовыми тучами. На Диком Западе огромного Китая - [191]

Чаще всего честолюбивые мечты родителей заканчиваются разочарованием: их сын становится обычным крестьянином, торговцем либо, если он принадлежит к более высоким слоям общества, почтенным чиновником.

Когда срок беременности жены был на исходе, муж, надеявшийся, что она родит панчен-ламу, решил, что их хижина недостойна вновь принять в этот мир столь выдающуюся личность. Пещера на горе показалась ему более подходящим местом, и в эту пещеру, предварительно очищенную горящим ладаном, он и привел свою супругу.

Вскоре чета вернулась в деревню с новорожденным, и примерно четыре года спустя Тринекье и Чогдуг Кьяпгон обратили внимание на этого ребенка.

Казалось, предсказание ясновидящего из Лабрана не относилось к этому мальчику.

Он сказал, что перевоплотившийся панчен-лама «появится из грома». В таком случае, где же был этот «гром»?.. Тем не менее он присутствовал.

Отец мальчика жил в Литане, но был уроженцем маленького государства, расположенного в Гималаях, фигурирующего на картах под названием Бутан. Однако Бутан — не подлинное название страны: туземцы называют ее Дуг юл, то есть Страна грома. Они именуют себя душа — люди грома.

Таким образом, ребенок действительно появился из грома.

Я не знаю, установил ли Ло Юань, находившийся в Кумбуме, на окраине западных провинций, связь между своим кандидатом и пророчеством, сделанным в Лабране, но ему удалось добиться официального признания нового панчен-ламы со стороны китайских властей, и в Кумбуме состоялась церемония возведения в сан.

Третьим кандидатом был, как я уже говорила, сын одного дворянина из Цзана. По-видимому, политики Цзана рассчитывали с помощью этой кандидатуры превратить свою большую провинцию в независимое царство, управляемое династией панчен-лам.

В Лхасе провели жеребьевку, чтобы выбрать из кандидатов того, кто взойдет на духовный престол в Ташилумпо. Оставалось узнать, готовы ли те, кто поддерживал различных кандидатов, признать итоги этой процедуры, несмотря на то что, по их мнению, они могли быть фальсифицированными.

Мальчики, которым не улыбнулась удача, должны были вернуться домой, и как знать, чем их встретили там раздосадованные родители, на которых посыпались насмешки соседей!

Однако для этих бедолаг не все было потеряно. Тибетцы и монголы со своим небывалым восторгом по отношению к тулку не только сотворили множество воплощенных героев и подвижников, но и постарались умножить их число, утверждая, что одна и та же личность может одновременно присутствовать в нескольких людях. Эта идея восходит к одной теории, слишком туманной, чтобы обсуждать ее здесь. Достаточно сказать, что тибетцы считают, будто три составные части человека — дух, речь и физическая форма — могут воплощаться независимо друг от друга.

Так говорят о тулку духа ламы X… и в то же время о его духовных братьях, в которых воплотились речь и тело того же ламы. Если речь идет о тулку мелкого масштаба, то носители «речи» и «тела» почти не пользуются уважением, а место покойного ламы занимает обладатель его «духа». Чаще всего перевоплощается только один «тулку».

После выбора далай-ламы или панчен-ламы кандидатам, успешно выдержавшим все испытания, кроме последнего, оказывают некоторые знаки почтения. Похоже, несмотря на неудачу ряда претендентов, признается, что в них присутствует нечто от выдающихся личностей, коими являются Великие ламы. Эти люди, хотя их и не избрали преемниками, в конечном счете, могут даже стать родоначальниками новой плеяды значимых переродившихся личностей.

Подлинность избранника также может быть поставлена под сомнение, но маловероятно, что за этим последует смещение. Недавно страсти разгорелись вокруг мальчика, ныне являющегося далай-ламой. Люди, оспаривавшие его право на трон, потерпели поражение, после чего их предводителя-монаха лишили духовного сана, одели в белые светские одежды и отправили в ссылку.

Почитание тулку принимает множество различных, порой причудливых форм.

Разумеется, верующие приветствуют своих кумиров тремя земными поклонами, но и в их отсутствие падают ниц, поворачиваясь в сторону их резиденции: ни у кого не вызывает сомнения, что каждый лама чувствует изъявляемое ему почтение и в ответ благословляет своих подданных.

Однако дело не ограничивается простираниями и приношениями. Большинство тибетцев верят не только в святость тулку, но и в то, что все, чем он владеет, и все, к чему он притрагивается, тоже является священным. Старые вещи этих важных особ разрезаются на кусочки и раздаются как талисманы, приносящие удачу. Даже если какой-нибудь лама хочет подарить новую одежду, ему следует походить в ней некоторое время или хотя бы сделать вид, что он ее носил.

Когда я была в Шигацзе, покойный панчен-лама решил засвидетельствовать мне почтение после моего философского диспута с одним профессором университета Ташилумпо. В качестве подарка он избрал свое монашеское облачение из золотистого сукна, одно из тех, что носят ученые и ламы высокого ранга. Его мать, принимавшая меня в своем доме, потребовала, чтобы лама надел тогу на несколько минут, прежде чем отдать мне. Она полагала, что после этого одежда будет насыщена благотворными токами, призванными способствовать моему духовному прогрессу и материальному благосостоянию.