Под грифом «Любой ценой» - [26]

– Что это? – Он нащупал пластиковую бутылку. – Вода?

– Нет, это чача, – пояснил из темноты Абесалом. – Как доберешься до развалин, немного выпей, только не переборщи. Надо, чтобы от тебя запах шел – на тот случай, если милиция поймает. Скажешь, будто напился и не помнишь, как здесь оказался. Документы у тебя как настоящие.

– А если они решат проверить и повезут меня в Салхино?

– Э-э, – протянул кто-то, – снова Лаша ноет, как будто его уже поймали.

– Кому ты нужен, возить тебя? – усталым голосом спросил Абесалом. – Пьянчужка, сейчас таких много. Они не захотят тратить на тебя бензин. В лучшем случае отвезут в участок. Но ты предложишь денег; скажешь, на стройке дома заработал.

Выложив из карманов все лишнее, Лаша надел куртку, осторожно поднялся и направился в сторону деревни. Шел осторожно, однако несколько раз споткнулся и упал. Несмотря на то, что нужно было пройти каких-то пару сотен метров, до развалившегося бетонного забора он добрался, когда небо начало сереть. Посреди захламленной территории стояли два полуразрушенных здания. Ворота были сняты, оконные переплеты отсутствовали.

Озираясь по сторонам, он вошел в мастерские. Посреди стоял остов трактора. Лаша поежился, обошел его вокруг и сел на лежащий у стены металлический ящик. Достал бутылку, открутил пробку и сделал несколько глотков. Чача оказалась крепкой. В голове сразу зашумело, а по телу растеклось приятное тепло. Он приложился еще. Стало совсем легко. Лаша поднял воротник куртки, навалился спиной на стену и задумался. Со слов Абесалома он понял, что отсюда они поедут в глубь Абхазии на машине. С одной стороны, это единственный способ миновать несколько мостов через Эрис Цкари. Значит, работать будут, как минимум, в районе Сухуми.

Лаша опустил руку вниз, нащупал горлышко стоящей на полу бутылки и приложился еще раз. Мысли приобрели ясность. Он неожиданно понял, что при таком раскладе у них получается дорога в один конец. Если здесь, на юге Абхазии, заселенном большей частью мингрелами, еще можно найти убежище, то там уже нет.

«А что, если взять сейчас, потихоньку уйти отсюда и сдаться? – неожиданно подумал он. – Ведь если я расскажу про целую группу диверсантов, мне наверняка в суде сделают снисхождение. Пусть посадят. Но зато я останусь живой!»

Лаша стал размышлять, сколько ему «светит», если вскроются все совершенные в Абхазии преступления. Как ни крути, выходило, что очень много. На его совести несколько убитых туристов из Украины и России. Два изнасилования… «Нет, – он даже замотал головой. – Лучше смерть, чем такая жизнь».

– Как он достал! – Москит ударил рукой по рулевому колесу. – Прошел всего лишь полкилометра, но четыре раза остановился, чтобы поговорить!

– Здесь так принято, – попытался успокоить доктора Габбро. – Не исключено, что Тэваз обратил на нашу машину внимание и пытается понять, кто мы.

– Не боишься, что вспугнем?

– Вряд ли. Он ведь знает, что к нему на днях должен приехать Джин с деньгами за паспорта. Наверное, думает, что это он едет следом.

Вчера лейтенант Гайрбек Куциев получил задачу под видом милиционера, который разыскивает чеченских боевиков, навестить владельца небольшой частной гостиницы Тэваза Агирбая и показать ему фотографии Джина и Шамана. По легенде, он разыскивает этих людей в частном порядке за убийство его родственников. На всякий случай, для усиления, Филиппов предложил ему работать в паре с доктором группы Ринатом Гайнулиным. Татарин по национальности, мог сойти для Тэваза, который не знает языка, за чеченца.

Наконец Тэваз дошел до своего дома, однако заходить во двор не спешил.

– Точно, заметил, – трогая машину с места, констатировал Москит.

Они подъехали и встали напротив Тэваза. Габбро открыл дверцу:

– Здравствуйте! Как мне найти хозяина этого дома?

– Я и есть хозяин. – Тэваз окинул улицу взглядом и медленно подошел к машине. – Как будто не знаешь, ведь вы с самого начала едете за мной.

– Люди показали на тебя издалека, – пояснил Габбро. – Мы же не местные, были сомнения, что ошиблись.

– Чего вам надо?

– Поговорить хочу с тобой, – без обиняков объяснил Габбро. – Дело очень серьезное. Может, в машину сядешь?

– Хорошо, – на секунду задумавшись, согласился Тэваз и забрался на заднее сиденье.

Москит включил передачу, и они медленно покатили в конец улицы.

– Только не надо выезжать из города, – попросил Тэваз, – иначе разговора не получится.

– Почему? – сделал вид, будто удивился, Габбро.

– Сам знаешь, война была. Мало ли что у вас на уме…

– Хорошо, будь по-твоему, – кивнул Габбро и сказал на чеченском Москиту, чтобы тот остановился.

Ринат послушно прижался к обочине и надавил на тормоз.

– Не буду ходить вокруг да около, – развернувшись на сиденье, начал Габбро. – Я чеченец. Мое имя Абдулла. Приехал сюда не отдыхать. Работаю там в полиции. Это, – он показал взглядом на Москита, – мой земляк. Зовут Ислам.

– При чем я и чеченская полиция? – шокированный таким оборотом дела, воскликнул Тэваз.

– Не волнуйся, – стал успокаивать его Габбро. – К моей работе эта поездка в вашу республику не имеет отношения. Просто есть люди, по следу которых мы идем уже почти месяц. Они не только враги чеченского народа, но и мои «кровники». – Габбро сделал паузу, давая переварить Тэвазу услышанное, потом продолжил: – В начале прошлой недели в Ингушетии взяли сестру одного из этих шакалов. Она проболталась, что брат последний раз собирался уехать сюда. Он хочет пересечь границу с Грузией, а оттуда уехать в Турцию или в другую страну.