Под грифом «Любой ценой» - [10]

– Вы что, вместо отдыха хотите дебоширить? – Лейтенант замолчал, по-видимому, подумал, что до сих пор не знает, с кем разговаривает.

– Ой, как больно! – простонал Дрон, при этом на его лице не было ничего, кроме иронии.

– С какой целью приехали?

– Лечиться, – за двоих ответил Дрон. – У него вон с головой не в порядке, две контузии. Он, кстати, и солдат ваших разоружил. А у меня гастрит…

– Если у него так плохо с головой, пусть его в психушке сначала лечат, а уж потом в санаторий отправляют, – заметил один из милиционеров.

– Лечили, – закивал Дрон. – Теперь необходим реабилитационный период…

– Документы, пожалуйста, – уже более миролюбиво попросил лейтенант.

Дрона отпустили. Он протянул руку к тумбочке, однако один из сотрудников неожиданно снова схватил его за запястье и сам потянул за ручку выдвижного ящика.

– Слушайте, если бы мы были грузинскими диверсантами, то наверняка после всего уже давно бы ушли, – не выдержал Антон.

– А сколько времени прошло с того момента, как вы встретились с патрульными? – неожиданно оживился старлей.

– Вы приехали через тридцать восемь минут, – с готовностью ответил Дрон.

– Так, – протянул старлей. – А где эти два клоуна все это время были?

– Мы, как в себя пришли, сразу к вам, – раздался из коридора плаксивый голос.

– Не врать! – строго сказал Дрон, напоминая воспитателя детского сада. – Я засек время от того момента, как вы покинули территорию.

– Значит, инвалид второй группы? – с уважением протянул офицер, изучая пенсионное удостоверение Дрона.

– Да, – кивнул майор.

– Все равно, это не дает вам права так поступать. – Старлей вернул Дрону документы. – А вообще это было усиление. Оба солдата должны были еще утром отправиться в расположение части. Дежуривший с ними ночью прапорщик ушел, а они решили немного побалдеть.

– Побалдели, – констатировал Антон и с усилием обернулся: – Мне долго еще так стоять?

– Отпусти его, – приказал полный милиционер своему коллеге.

То ли на того подействовали слова Дрона о невменяемости, то ли просто туго доходило, но он еще некоторое время продолжал удерживать завернутую за спину руку.

– Может, хватит? – не выдержал Антон.

Сержант отступил на шаг.

– Хорошо, будем считать, инцидент исчерпан, – вздохнул старший лейтенант. – Только просьба: больше так не делайте. Есть телефон, если что не устраивает, звоните. Здесь прямая связь и с милицией, и с нами. Лечитесь. – И он с опаской посмотрел на Дрона, глупо таращившегося в стену.

Глава 2

Вахид Джабраилов проснулся от лая собаки. Он открыл глаза. Уже рассвело. В окно, словно хвастаясь своим весенним нарядом, заглядывали одетые в зеленые листочки ветки деревьев.

– Кто-то пришел, – то ли спросил, то ли констатировал Шаман.

– Может, милиция? – выдвинул предположение Вахид и потрогал голову, словно проверяя, на месте ли она у него.

– Все может быть. – Шаман свесил с кровати ноги и встал.

– После чачи затылок болит, – приподнялся на локтях Джин.

– Не надо было пить, – поскреб волосатую грудь Шаман.

– Как тут не выпьешь? – насмешливо спросил Вахид. – Сам видел, абхазы считают оскорблением, если отказался за стол сесть. Ты лучше посмотри, из окна видно калитку.

Когда неделю назад они договаривались с хозяином дома об оплате, он намекнул, что участковый ревниво следит за приезжими нерусской национальности – во всех видят грузинских шпионов и диверсантов, но до сих пор представитель власти их так и не навестил.

Шаман уперся руками в стол, выглянул во двор и тут же отпрянул:

– Точно, милиция!

– Сколько? – Джин резко сел на кровать.

– Двое, – натягивая штаны, ответил Шаман. – Капитан и один в гражданке. Наверное, опер.

Хлопнула входная дверь, послышались шаги и голоса. Ни Джин, ни Шаман не понимали абхазского языка. Оба, под видом обыкновенных коммерсантов, накануне пересекли границу со стороны России на машине, причем на законных основаниях и по российским паспортам.

Для приличия дважды стукнув в дверной косяк, первым в комнату с опаской заглянул хозяин. Будто убедившись, что у гостей нет никаких нехороших намерений, кивнул:

– Доброе утро! Обычная формальность, – и показал рукой назад: – Тут милиция пришла. Не волнуйтесь, так заведено. Сами знаете, совсем недавно война была. – Сухощавого, с абсолютно седой головой абхаза звали Гызмал Пилия.

– Пусть заходят, – хмыкнул Джин, доставая из кармана кожаной куртки паспорт, – мы не кусаемся. Или тут, как в России, если чеченец, значит, террорист? – громко, чтобы было слышно в соседней комнате, добавил он.

– Здравствуйте! – Широкоплечий милиционер в форме старшего лейтенанта протиснулся боком между щуплым хозяином и стеной.

Джин протянул документы.

– С какой целью в Абхазии?

– Бизнес.

– А точнее? – углубившись в изучение паспорта, спросил милиционер.

– У моего родственника в Москве гостиницы, – стал объяснять Джин. – Конечно, небольшие, но дела идут неплохо. Вот он и отправил меня узнать здесь обстановку. Хочет выкупить небольшой пансионат.

– И как, нашли что-нибудь? – поинтересовался милиционер. – Мне сказали, вы часто ездите вдоль побережья.

– Просто изучаем местность, присматриваемся, – пояснил Джин. Он не удивился, что милиционер пришел лишь спустя неделю. Так бы и он на его месте поступил. Сначала изучил, что представляют собой люди, какие у них планы, кто знакомые. Через хозяина дома, где они поселились, и другую агентуру выяснил бы имена и фамилии, пробил по базе. Пугать своим визитом в первый же день нет смысла. Если человек приехал с нехорошими намерениями, это его насторожит. А так – пусть сначала считает, будто о нем еще никто не знает.