Под чужими знаменами: военный коллаборационизм в Карелии в годы Второй мировой войны (1939–1945) - [35]

Для освещения своей деятельности общество издает журнал Kivekäs, который выходит два раза в год. В нем рассказывается о ветеранах-соплеменниках, об их участии в войнах против СССР в период 1939–1944 гг., печатаются фотографии, публикуются некрологи[221].

Если для Финляндии ветераны-соплеменники являются героями и финское правительство окружает их почетом и вниманием, то для большинства населения России они по-прежнему остаются предателями своего народа, которые в трудный для страны период воевали на стороне противника.

Заключение

Подводя итоги проведенного исследования проблемы, следует, прежде всего, отметить, что масштаб проявлений коллаборационизма в Карелии и Финляндии в годы Второй мировой войны был незначительным по сравнению с другими территориями СССР, оказавшимися в зоне оккупации Германии и ее союзников. Лишь небольшое число мирного финского населения и финских военнопленных сотрудничало с советскими государственными и военными органами в период советско-финляндской (Зимней) войны 1939–1940 гг. В силу как немногочисленности финского населения, так и его нежелания сотрудничать с оккупационной администрацией советским властям не удалось создать широкую базу поддержки Народного правительства Финляндии во главе с Куусиненом со стороны местного населения. И советское руководство ликвидировало это правительство в конце Зимней войны.

Вывод о том, что коллаборационизм среди финнов во время Зимней войны не получил широкого распространения подтверждается и тем, что из 2 080 финских граждан, которые оказались после окончания военных действий на территории Советской Карелии, только 150 человек пожелали остаться в СССР (7,2 %)[222], остальные вернулись на родину. В большинстве своем остались те люди, которые сотрудничали с советскими государственными и военными органами и боялись понести наказание в Финляндии. Лишь небольшая часть финнов отказалась вернуться на родину по идейным соображениям.

Среди около 6 тыс. советских военнопленных, оказавшихся в финских концлагерях в период Зимней войны, по разным оценкам, только от 150 до 500 человек выразили готовность вступить в «русскую народную армию» (3–8 %), которая так и не была создана.

Коллаборационизм советских граждан и советских военнопленных на оккупированной территории Советской Карелии и в Финляндии в годы Великой Отечественной войны был масштабнее по сравнению с периодом Зимней войны, но и он не имел широкого распространения. Это ярко проявилось на заключительном этапе военных действий на Севере, когда в ходе наступления советских войск летом 1944 г. началось отступление финских воинских частей, а вместе с ним и эвакуация местных жителей.

С оккупированной территории Карелии в Финляндию эвакуировалось 2 799 человек, или только 3,35 % всего населения зоны оккупации, из них представителей родственных финнам народов — 2 196 человек (1 422 карела, 314 вепсов, 214 финнов, 176 ингерманландцев, прочих — 70), других народов — 603 (244 русских, 259 украинцев, прочих — 100)[223]. Есть данные и по Петрозаводску. Когда в конце июня 1944 г. финские войска покидали город, с ними ушли только 487 человек из 7 589 свободных жителей[224].

Цифры показывают, что количество людей, переселившихся в Финляндию, было незначительным. Местные жители, несмотря на массированную националистическую пропаганду, остались верны своей родине и не захотели переезжать в чужую страну, тем более такую, которая находилась на грани военного поражения. Следует иметь в виду и то, что у многих жителей оккупированных финнами районов Карелии в рядах Красной Армии сражались отцы, мужья, братья, сыновья, которых ждали домой после окончания войны.

Но для некоторой части советского населения эвакуация в Финляндию была неизбежной: для тех, кто находился на службе у финских оккупационных властей и боялся привлечения к суду за предательство; для женщин, состоявших в браке с финнами, и мужчин, ушедших в родственные батальоны.

В целом можно отметить, что национальная политика финского оккупационного режима в Карелии в 1941–1944 гг., направленная на разделение населения по национальному признаку (на финно-угорское и русское), не принесла желаемых результатов, привлечь на свою сторону советских карелов, вепсов, финнов не удалось, в том числе это касалось и сотрудничества в военной сфере. Более того, те, кого пришли освобождать от «русской неволи», сами с оружием в руках вместе с русским и другими народами Советского Союза отстаивали независимость своей страны.

В СССР лица, сотрудничавшие с финским оккупационным режимом или воевавшие в составе финских войск против Красной Армии, а после войны оказавшиеся на территории советской страны, длительное время считались предателями Родины и находились в забвении. Долгие годы существовало устойчивое негативное отношение к населению, которое в силу причин, от него не зависящих, оказалось в финской оккупации.

Положение мало изменилось и после распада СССР. И в настоящее время для большинства граждан новой демократической России люди, сотрудничавшие с оккупационными властями, особенно в военной сфере, являются коллаборационистами и остаются предателями своего народа, вставшими в трудные для страны годы на сторону противника.