Почти по Хармсу - [2]

— Ну да, — покивал охранник. — С людоедами пришлось бы повозиться. — Эх, работенка у тебя, Палыч, не позавидуешь!

Баранников кивнул и пошел к подъезду. Двадцать девятая квартира находилась на четвертом этаже. Лифта в доме не было. Крутая лестница вкупе с пивным животом основательно осложнили подъем неюному участковому. До места он добрался, пыхтя как паровоз. Пришлось даже немного постоять перед дверью, отдышаться. Когда он наконец нажал на кнопку звонка, внизу, где-то на первых этажах, завизжала дрель.

— Добрый день, я ваш участковый, Баранников Глеб Палыч…

— Ничего не слышу! — улыбнувшись, помотала стриженой головой симпатичная худенькая девушка, открывшая милиционеру дверь. — Проходите в квартиру!

Глеб Палыч с сомнением посмотрел на чистый пол прихожей, на лужу, натекшую с зонта, и на свои мокрые ботинки.

— Не стоит!!! — крикнул он. — Я вам наслежу! Я участковый, зашел на минутку, познакомиться! Можно взглянуть на ваш паспорт?

— Ага, сейчас.

Девушка ушла в комнату, а Баранников тем временем осмотрелся. На вешалке висел недорогой женский плащ веселенькой голубой расцветки, два или три разноцветных шарфика, сумочка и черная мужская кожанка. Под вешалкой ровным рядком стояли сапожки, туфли на шпильках и клетчатые шлепанцы размера эдак сорок четвертого.

— Вот! — Девушка выбежала в прихожую с темно-красной книжицей наперевес и сунула ее в руку участковому. — Только я тут не прописана, — добавила она несколько менее радостно.

Баранников махнул рукой и открыл паспорт. Богданова Нина Васильевна, 1989 года рождения. Пролистнув несколько страниц, он увидел свеженький загсовский штамп. Три недели назад Нина Васильевна сочеталась законным браком с Пановым Олегом Дмитриевичем, 76-го года рождения.

— Поздравляю! — Гаркнул Баранников, широко улыбаясь. — А супруга, как я понимаю, нет дома?

Нина просияла и снова помотала головой:

— На работу ушел.

— Ну что же, счастья вам, молодожены! Возьмите вот мою визитку. Звоните, если какие сложности возникнут. Не дай бог, конечно, но всякое бывает… — Баранников лихо взял под козырек, шагнул на лестничную клетку и, все еще улыбаясь, закрыл за собой дверь.

Но стоило ему вспомнить об СС, как глуповатая добродушная ухмылка сползла с его физиономии.

«Старая сука. Зайти, что ли, наорать как следует? Помочь не поможет, так хоть душу отведу… Ну да, а потом она отведет душу, накатав очередную телегу начальству. Ну ее к дьяволу!»

И Глеб Палыч поплелся вниз.

Первым, что попалось ему на глаза, когда он вышел из темноты парадного, было большое, яркое сине-красное пятно, вдруг расцветшее на асфальте тротуара. Еще не понимая, что это, Баранников задрал голову и уставился на окно пятого этажа, где буквально несколько минут назад маячила старуха Сидорова. Окно было широко распахнуто, и старуха там больше не маячила. Она растекалась кровавым пятном в трех метрах от ботинок старшего участкового.

Глеб Палыч вышел из транса только тогда, когда к нему подбежал Игорь со стоянки.

— Мать честная! Палыч! Я всего минуту назад за кофе побежал… — Игорь потряс пластиковым стаканчиком, который сжимал в руке. — И все в порядке было… Как же это, а? Вот дура старая! Кто же в дождь окна моет?!

При этих словах в голове Баранникова наконец сложилась картинка, совместившая разрозненные и нелепые фрагменты — такие как назойливое торчание СС на подоконнике, допотопный волосатый лыжный костюм, облекший старческое тело, и пук мятой мокрой газеты в руке покойницы.

— Ты это серьезно? — спросил Глеб Палыч охранника. — Насчет минуты? Дошел до кофейного автомата, налил кофе и тут же вышел?

— Ну… Еще с Толяном на входе парой фраз перекинулся. И с Ирочкой из приемной.

— Ясно. Сразу после нашей с тобой встречи, что ли, ушел?

— Ну… да.

— А до меня здесь кто-нибудь проходил?

— Ну… проходили, конечно. Двор ведь. Фирмы опять же…

— Непосредственно передо мной? В этот подъезд?

— Не, перед тобой не проходили. В подъезд последней Татьяна вошла с третьего этажа. В магазин ходила около двенадцати. А ты почему спрашиваешь, Палыч? Думаешь…

— Ничего я не думаю. Мобильник есть? Позвони к нам в отделение и постой тут, последи, не выйдет ли кто. И своим, пусть принесут что-нибудь труп прикрыть. Незнакомых постарайся задержать до приезда наших. Или хоть документы спроси. Я сейчас. — Баранников шагнул к подъезду, снова обернулся. — Игорь, а ты до моего прихода никуда не отлучался?

— В половине второго на полчаса обедать уходил. А так с утра здесь, как штык… Нет, еще за плащом в офис бегал, когда дождь начался. Палыч, ты думаешь, она не сама выпала?

— Не знаю я! — буркнул Палыч и скрылся в доме.

Он и правда не понимал, почему падение СС ему подозрительно. Старухе сто лет в обед, давление небось зашкаливало… Мыла окно, голова закружилась, и привет. Отчего же ему злой умысел мерещится? Не иначе совесть покоя не дает, ведь получаса не прошло, как Глеб Палыч в мечтах сладострастно сжимал старухино горло. А уж если СС довела до таких мечтаний его, то как же она должна была достать соседей, на которых писала кляузы!

На этот раз Баранников, обратившийся в одно большое чуткое ухо, даже не заметил, как добрался до четвертого этажа. Позвонил в двадцать девятую, бросил с порога: