Почти как в сказке - [6]

— К-кто здесь? — спросила она тихо, сама не узнавая свой голос. Ветки ели слева от неё зашуршали, и на открытое пространство ступил человек. Или это существо только прикидывалось человеком? Одежда на нём была такой поношенной, что смело могла называться тряпьём. Лицо его закрывали длинные жёсткие волосы, висящие сосульками, и никак нельзя было определить, сколько ему лет. Двигался он плавно, мягкими слитными движениями. Алекто за всю свою жизнь не видела, чтобы люди так двигались.

— В-вы к-кто? — спросила она, отступая и не замечая, что дыра на подоле разошлась ещё больше, потому что она наступила на своё платье.

— Я-то? — спросил незнакомец спокойно, как будто сам задался вопросом, кто он такой. — А вот я, допустим, серый волк. Знаешь, как в сказке?

Алекто не знала сказки про серого волка, но пугаться дальше уже не могла.

— А ты кто такая? — спросил незнакомец. — Как тебя зовут, что ты делаешь в лесу одна?

Голос у него был таким же плавным и мягким, как и движения, низкий, но не неприятный, он словно обволакивал, усыплял бдительность...

— Я Алекто, — сказала девочка, дрожащими руками пытаясь поправить безобразно разорвавшийся подол. — Я к бабушке иду...

— Алекто... Красивое имя. Несёшь бабушке пирожки? — незнакомец подался к ней, глаза сверкнули голодным блеском, а язык быстро прошёлся по сухим губам. Только теперь Алекто поняла, что он всего на несколько лет старше её: не ровесник ей, но и не взрослый мужчина.

— Нет, книжку, — ответила обескураженная девочка, совершенно не понимая, чего он хочет.

— Ой, жалко, — вздохнул незнакомец и наклонился, чтобы их лица были вровень. — Я бы их у тебя отнял и съел. Жрать хочется, не представляешь... — он улыбнулся, показывая частые крупные зубы.

Как Алекто ни боялась, она прекрасно его понимала, у неё самой уже подводило от голода живот.

— А где живёт твоя бабушка? — спросил незнакомец, склонив голову набок, отчего сальные волосы закрыли ему один глаз, в то время как второй сверкал живым огнём.

— Я не знаю, — призналась Алекто, инстинктивно отстраняясь, хотя от незнакомца не исходило никакого неприятного запаха, он пах, как пахнет лес, сливаясь с ним. — Она просто прислала портключ и... — девочка осеклась, сообразив, что незнакомец вполне может оказаться магглом, но тот наоборот расцвёл улыбкой.

— Так ты волшебница? Фу ты, а я думал, маггловка!

Алекто сжалась, понимая, что ещё секунда — и он обнимет её в порыве чувств. К счастью, этого не случилось. Незнакомец отстранился, как будто задумавшись, и посмотрел куда-то вглубь леса, постукивая себя пальцем по губам.

— А не та ли это почтенная старушенция, что живёт в миле отсюда? — спросил он у самого себя. — Вполне может быть!

Девочка забыла обо всём, услышав, что так близка к цели. Только бы добраться до жилья, починить платье, обсушиться, наесться...

— Сэр, а вы не могли бы меня проводить? — спросила она, приподнимаясь на цыпочки и касаясь его локтя. — Я... я потерялась, и здесь так темно...

— Это можно, — оскалился незнакомец, и Алекто в который раз попробовала убедить себя, в том, что это просто такая улыбка. — А сумочку твою тебе с дерева не снять?

«Наблюдал», — сообразила Алекто и постаралась, чтобы на лице не отражалось никаких эмоций.

— Если вас не затруднит, сэр, — вежливо попросила она.

Девочка даже не поняла, как он оказался на дереве: вот только что стоял рядом с ней, а вот уже виснет на ветке, перебирая руками, чтобы добраться до ридикюля. Наконец ридикюль слетел вниз, а следом спрыгнул и таинственный помощник, бесшумно приземлился на сырую землю.

— Ну, Алекто, пойдём, — сказал он и, сделав шаг, исчез в густеющем сумраке.

* * *

Амикус бодро шёл по тропинке, для храбрости насвистывая какую-то песенку. Ему очень не хотелось натыкаться взглядом на огромные стволы деревьев, на темноту в глубине леса, поэтому он шёл ссутулившись и глядя под ноги. Ясно же, что он абсолютно прав, а сестра злится потому, что это понимает. Ничего, скоро она испугается одна в лесу и побежит за ним, оглашая окрестности отчаянными воплями. Тогда она поймёт, что, хоть она и старше, нечего задирать нос перед наследником рода. Вот только он ей откликаться не станет. Как только услышит, что она ломится через кусты, сразу спрячется куда-нибудь, а потом пойдёт за ней следом и будет смеяться над её глупостью. Пусть помечется по лесу, покличет...

Мальчик миновал заросли ольшаника, огромную поваленную берёзу, отбросил с дороги какие-то ветки и остановился на краю прогалины. Там тропа уверенно ныряла в траву, огибала большой валун и уходила дальше в лес. Но Амикус стоял неподвижно и смотрел на неё, явственно ощущая, как по спине ползёт первая струйка холодного пота. Этой прогалины он не помнил. Не запомнить такой ориентир было невозможно, а это значило только одно: он не заметил ответвления тропы ни тогда, когда шёл туда, ни когда шёл обратно, и свернул не в ту сторону.

По виднеющемуся сквозь просвет в ветвях небу было понятно, что закат уже разгорелся в полную силу, и максимум через полтора часа наступит холодная, росистая, звёздная августовская ночь. Валун вдруг показался Амикусу зловещим, и мальчик впервые по-настоящему осознал, что остался один в тёмном враждебном лесу.