Почти как мы. Вся правда о свиньях - [81]

В том, что свиньи умирают, ничего примечательного нет. Нелегко сказать, что для них хуже: чума или нож мясника. Однако очевидно, что для наиболее пострадавших стран последствия будут серьезные. В Китае, где разразилась эпидемия, проживает половина всех свиней мира, погибнуть может 50 % поголовья. Ситуация сказывается не только на продовольственном обеспечении страны, где все больше калорий в питании приходится на животные жиры, – африканская чума свиней имеет столь значительные политические, экономические и социальные последствия, что уже говорят, будто Китай оказался «на военном положении»[392]. Миллионы китайцев лишились источника средств к существованию, и только за период с августа 2018 г. по август 2019 г., по некоторым оценкам, чума обошлась стране более чем в триллион юаней (155 млрд долл.)[393].

Если бы не ни в чем не повинные люди, и поделом было бы китайскому правительству, ведь очевидны параллели между китайской вспышкой африканской чумы свиней и начальным этапом распространения COVID-19. В попытке скрыть вспышку заболевания отчеты систематически подделывались, власти не принимали достаточных мер, чтобы защитить население от распространения заболевания, а когда скрывать правду стало невозможно, людей просили помалкивать[394]. Однако между эпидемиями есть существенное различие: если вспышку новой коронавирусной инфекции Китаю удалось обуздать достаточно быстро и эффективно на глазах у всего мира, африканская чума свиней до сих пор остается мутной историей, покрытой тайной, что не позволяет оценить ни масштаб проблемы, ни желание властей ее решить[395].

В то же время переносчики инфекции, кабаны, размножаются в Европе, как никогда. Впервые за тысячу лет они начинают хозяйничать в Норвегии, а по всему континенту все чаще заходят в города и населенные пункты, где питаются отбросами, повреждают инфраструктуру и – что сейчас важнее всего – представляют угрозу для жизни наших свиней. Не случалось такого прежде, чтобы кабаны в Европе считались вредителями с бóльшим основанием, чем сейчас. Принимается множество мер: продлен сезон охоты на них, над лесами кружат вертолеты со снайперами, устанавливаются кормушки с едой, в которую подмешивают отраву или противозачаточные средства, но не похоже, чтобы ситуация менялась к лучшему.

Есть большое количество причин сокращать популяцию кабанов. Например, достаточно одному дальнобойщику оставить после себя на месте отдыха у трассы недоеденный бутерброд с зараженной ветчиной, чтобы вспышка чумы случилась в Норвегии. В то же время конфликт между свиньей домашней и дикой, в котором преимущество оказывается на стороне первой, явственно показывает, сколь многое в мире идет не так. Когда деятельность человека превозносится над природой, последствия могут оказаться непредсказуемыми, так что потом мы пожалеем, что вообще посягнули на эту территорию. Сегодня многие на Западе желали бы, чтобы в Юго-Восточной Азии никогда не было никаких рынков дичи, чтобы никто не торговал летучими мышами, а чешуя панголинов, в которых тоже усматривают первоисточник пандемии, не становилась бы предметом вожделения богатых китайцев. Хотя мы с удивлением и отвращением смотрим на фотографии потрошеных змей, жареного мяса обезьян и диковинных панголинов в крошечных клетках, нам трудно понять, что лежащее в наших тарелках мало чем от этого отличается. Да, если сравнить, сколько вирусных вспышек началось с диких животных, а сколько – с домашнего скота, очень может быть, что счет окажется выше у последнего, причем больше всего бед нам доставили свиньи.

Только с начала прошлого века они стали причиной гибели миллионов людей, а худшее, быть может, еще только впереди.

Чтобы продемонстрировать, какую опасность представляют свиньи, лучше всего начать с совсем других существ – птиц. Почти одновременно со вспышкой новой коронавирусной инфекции в китайской провинции Хубэй разразился птичий грипп среди кур. Китайцы разом столкнулись сразу с тремя инфекционными вспышками, спровоцированными животными. Поскольку потенциальная смертность от птичьего гриппа достигает 60 %, он считается самым опасным из вирусов гриппа, известных нам. К счастью, птичий грипп обычно не передается людям. Еще меньше вероятность того, что инфекция будет распространяться от человека к человеку, вызывая эпидемию. Смертельные случаи, причиной которых стал птичий грипп, единичны, а это даже удивительно, если учесть, что именно птичий грипп запустил самую смертоносную пандемию, которую только знало человечество, – испанку.

Трудно с уверенностью сказать, как это стало возможным, но рассматриваются два сценария. По одной теории, вирусы птичьего гриппа, циркулировавшие в то время, мутировали или изменились каким-то образом так, что смогли легче передаваться людям, а по другой, не менее вероятной, – не обошлось без свиней.

Начнем с технической стороны: когда вирус попадает в организм, он прикрепляется к клетке. Чтобы это стало возможным, у клетки должен быть подходящий рецептор, своего рода ушко для крючка вируса. Если клетка и вирус несовместимы, ему ни за что не закрепиться в новом хозяине. По этой причине, например, вирус SARS-CoV-2, вызывающий широко известную инфекцию COVID-19, не может закрепиться на клетках свиньи и использовать ее как хозяина, а африканская чума свиней безвредна для человека. Таким образом, в отношении клеточных рецепторов люди и свиньи совсем друг на друга не похожи. И все равно сходств между нами намного больше, чем между другими видами. Следовательно, можно заключить, что вирус, опасный для свиней, может научиться проникать и в клетки человека. Вот почему свиньи всегда представляют для нас значительную угрозу, что касается заражения. Однако, если сходство рецепторов свиней и людей пока особой опасности не представляло, другая особенность клеток этих четвероногих животных может обернуться катастрофой и для нас, двуногих. Уникальность свиней как вида состоит еще и в том, что у них вирус гриппа может прикрепляться к рецепторам двух типов. За первый рецептор цепляются вирусы, передающиеся от человека и других млекопитающих, а за другой – от птиц.