Почти как мы. Вся правда о свиньях - [77]
Неудивительно, что первыми промышленный подход к забою предложили американские предприятия. Запрос на повышение производительности был столь высок, что скотобойни, созданные в Чикаго в конце XIX в., ныне считаются первыми в мире конвейерными производствами[379]. Так что широко распространенное мнение, будто первопроходцем в этом вопросе стал Г. Форд, наладивший в начале прошлого века линию по сборке первого народного автомобиля «Форд-Т», абсолютно ошибочно. Как он писал в автобиографии в 1922 г.: «Саму мысль [о конвейерной линии] мне подала движущаяся линия, которую используют чикагские мясники при обработке туши»[380].
Такая связь между Генри Фордом и мясной промышленностью подтолкнула историка и зоозащитника Чарльза Паттерсона написать одну из самых мрачных работ о современной мясной промышленности. Книга «Вечная Треблинка» (Eternal Treblinka), содержащая идеи, которые некоторые считают надуманными, стала ориентиром для борцов за права животных по всему миру. В ней Паттерсон наглядно показывает связь между американской мясной промышленностью, Г. Фордом и истреблением евреев в период Второй мировой войны[381]. Паттерсон объясняет ее тем, что Форд был ярым антисемитом и Гитлер восторгался его личными качествами и той ролью, которую он сыграл в становлении немецкой промышленности. Поскольку логистические приемы, использованные при организации холокоста, были позаимствованы у компании Форда (а тот подглядел их на скотобойнях), Паттерсон полагает, что именно мясная промышленность в принципе сделала возможной Катастрофу европейского еврейства. Как говорит устами одного из персонажей романа «Жизни животных» (The Lives of Animals) Дж. Кутзее, «что делать с трупами, нацисты поняли на чикагских скотных дворах»[382]. Паттерсон проводит анализ, исходя из следующего философского положения: «Эксплуатация и убийство животных создают прецедент для массового истребления людей и делают его более вероятным, поскольку подавляют в нас сочувствие, сострадание и уважение к тем, кто от нас отличается»[383]. Определенную логику в этой гротескной параллели между холокостом и убийством животных в промышленных масштабах признает любой разумный человек. И все же многие считают, что такое сравнение упрощает одно из страшнейших в истории преступлений против человечества и наделяет жизнь животных неоправданно большой ценностью. Однако те, кто уравнивает ценность жизни животного и человека, риторический и философский аргумент Паттерсона признают полностью правомерным. К тому же последние исследования подтверждают корреляцию между убийствами животных и людей. Как минимум достоверно описана связь жестокого обращения с животными и насилия в семье. Еще поразительнее данные исследований, показывающие, что у работников скотобоен на удивление много общего с солдатами, возвращающимися домой с войны.
Посттравматическое стрессовое расстройство (ПТСР) – распространенный диагноз, от которого страдают многие группы людей, в том числе ветераны боевых действий и работники скотобоен. Важную роль здесь играет такая его разновидность, как стрессовое расстройство, вызванное необходимостью применять насилие (PITS, от Perpetration-or participation-induced traumatic stress). Оно нередко встречается у солдат, палачей американских тюрем, осужденных за убийства, пособников развертывания геноцидов и, наконец, работников скотобоен. Если ПТСР подразумевает, что человек в прошлом пережил какие-то травмирующие события, ассоциации с которыми регулярно вызывают психопатологические переживания (флешбэки), PITS наблюдается у людей, которые сами совершали насилие над другими[384]. Считается, что из-за постоянного наблюдения за процессом забоя и личного участия в нем многие работники скотобоен постепенно доходят до предела и уже не могут вести нормальную жизнь. Судя по результатам исследований, они часто связываются с криминалом, впадают в алкогольную и наркотическую зависимость и распускают руки дома[385]. К счастью, если так можно сказать, ни одно из этих исследований не имеет отношения к Норвегии.
