Почти библейская история - [10]

Лариса взяла мужа под руку. К ним с поздравлениями подходили гости, восхищались красотой избранницы, и отходили, сбиваясь в кучки по интересам, уступая место другим. Многие из тех, что желали счастья новобрачным, были не слишком искренни, а доброжелательные с виду улыбки натянутыми, для приличия. Дама бальзаковского возраста, подошедшая вместе с толстяком мужем — в платье с блестками и увешанная золотом — тяжелые серьги с изумрудами оттягивали мочки ее ушей, а пальцы унизывали массивные кольца — исказив лицо гримасой учтивой улыбки, не сводила завистливых глаз с платинового колье на груди Ларисы.

— Какая тебе жена досталась, Сережа! — с южным акцентом восклицал толстяк, не сводя горящего взгляда с Ларисы. — Красавица, вах! Царица Тамара!

Его спутница поджала губы, не находя ничего привлекательного, и потянула его к тем, кто уже поздравил молодых.

— Как тебе жена нашего банкира? — шепнул Сергей. — Видала, как она на тебя смотрела?

— Не на меня, на колье, — поправила Лариса. — Чуть насквозь не прожгла.

— Верно. Теперь она с Отара не слезет, пока такое же не купит!

Они выдержали поздравления всех гостей, каких по самым минимальным подсчетам набралось не менее двухсот. Машинально одаривая любезностью очередную пару, Лариса глядела на родителей, которые покорно дожидались своей очереди. Отец, двадцать лет отдавший родному заводу, прятал за спиной мозолистые рабочие руки; он вообще не знал, как себя вести в такой кампании, с кем и о чем говорить.

Сергей извинился перед гостями, и они вместе подошли к старикам. Мать обрадовано просияла лицом, в блестящих глазах ее стояла влага.

— Поздравляю тебя, доченька! — и слезы радости потекли по ее щекам. — Будьте счастливы.

Она обеими руками пригнула к себе голову зятя и поцеловала его в лоб.

— Какая вы красивая пара!

Тесть был более сдержан; он никогда не умел красиво говорить, а в минуту волнения и подавно. Голос его дрогнул:

— Береги ее…

Сергей провел стушевавшихся родственников к гостям и представил их. Приглашенные охотно знакомились с родителями невесты, называясь не только по имени, но и представляя свой род деятельности.

— Чернов Михаил Александрович, — говорил обтирающий платочком потную лысину мужчина лет сорока с выпяченным вперед животом. — Председатель управления госимуществом…

— Макаров Иван Иванович, — тесть эмоционально тряс его пухлую, изнеженную руку. — Слесарь АЗЛК.

Разговоры прекратились, когда музыканты заиграли вальс, и Сергей пригласил Ларису к первому танцу. Сначала они кружились под музыку одни, гости их обступили со всех сторон, глядели с умилением. Сергей вел невесту по кругу, левой рукой взяв ее кисть, а правой обнимая за талию, движения его были плавны и осторожны с тем, чтобы ненароком не наступить на длинные полы платья, что развевались, касаясь шелковистой травы. Он смотрел в ее лучистые глаза, устремленные на него, в ее прекрасное, возбужденное лицо, и чувствовал себя самым счастливым на свете…

Музыка стихла, и им рукоплескали, а после, когда музыканты заиграли что-то еще, к ним вышла еще одна пара. Преодолевая стеснение, мужчины приглашали своих прекрасных половин на танец, и вначале неловко, потом подстраиваясь под ритм, вальсировали на лужайке. Но надо было занять и других, не примкнувших к танцующим и уже заскучавших гостей, отошедших к столам для фуршета. Сергей и Лариса подошли к столу, где наставленные пирамидой, стояли фужеры с шипучим вином. Навстречу им попался Григорий, который вел под руку даму в платье с глубоким декольте, рассказывая ей что-то такое смешное, что она покатывалась от смеха, отбрасывая назад свою голову с пышными каштановыми волосами.

— Извини меня, милочка, дела, — он освободился от дамы и подошел к Линьковым.

Григорий снял с вершины пирамиды фужер, отпил из него и тут же с отвращением выплюнул, громко воскликнув:

— Фу-у!.. Ну и горько!…

Его слова упали на подготовленную почву, и отовсюду раздались возгласы: "Горько! Горько! Горько!". Соблюдая свадебную традицию, Сергей при всех обнял невесту и поцеловал ее. Гости зашумели, принимая правила игры, и со смехом начали вести отсчет. На счете десять Сергей отнял свои губы от влажных губ Ларисы, она смущенно уткнулась лицом в его грудь. Вокруг поднялся одобрительный гвалт.

— Ай, молодец! — кричал банкир Шенгелия, высоко подняв фужер. — Настоящий мужчина! На счастье!

Он залпом выпил вино и бросил фужер о траву, забыв, что это не пол. Фужер, как водится, не разбился, и тогда Шенгелия притопнул его ногой, раздавливая на осколки.

— Горько-о! — закричал он во всю глотку.

И снова хор голосов подхватил брошенный клич, и Сергею ничего не оставалось, как обнять невесту и целовать на глазах веселящихся гостей.

Уже позднее, когда собравшиеся переключились на столы со спиртным и закусками, обсуждая свадьбу и свои текущие дела, Григорий попросил у Ларисы прощения и отозвал Сергея в сторону.

Они отошли к фонтану. Григорий облокотился на бортик из красного полированного мрамора. Журчала вода, бившая из отверстия в голове дельфина и стекавшая в мраморную чашу.

— Я хотел попросить у тебя прощения, — сказал он Сергею, и увидев движение руки, дескать, о чем разговор, замотал головой. — Я вел себя как последняя сволочь. Признаю. И ты прав насчет левых сделок… Что было, то было. Но с этим покончено. Навсегда! Знаешь, я в последние дни много думал, вспоминал то прошлое, что нас объединяет. И знаешь, что я понял? Я понял, насколько дорога мне семья, а моя семья — это прежде всего ты, брат.