Почтамт - [40]
– Хорошо, только можно один вопрос?
– Задавайте.
– Предположим, мне попадается легкий поднос. Иногда они мне достаются. Иногда я заканчиваю поднос за пять или за восемь минут. Ну, скажем, рассортировал я поднос за восемь минут. Если верить проверенной временем норме, я сэкономил почтамту пятнадцать минут. Так могу ли я взять эти пятнадцать минут, спуститься в кафетерий, съесть пирога с мороженым, посмотреть телевизор и вернуться?
– Нет! ВАМ НАДЛЕЖИТ НЕМЕДЛЕННО СХВАТИТЬ СЛЕДУЮЩИЙ ПОДНОС И ПРОДОЛЖАТЬ СОРТИРОВКУ ПОЧТЫ!
Я подписал бумагу, извещавшую, что со мною проведена разъяснительная работа. Затем Тощий Бобёр подписал мою увольнительную, отметил время и отправил меня обратно на табуретку рассовывать письма дальше.
3
Но кое-что по-прежнему еще происходило. Один парень спалился на той же самой лестнице, где застрял я. Спалился он там с головой, засунутой под юбку какой-то девахе. Затем одна из девиц, работавших в кафетерии, пожаловалась, что ей не заплатили обещанного за сеанс орального соития, предоставленного ею одному общему нарядчику и троим сортировщикам. Девицу и троих сортировщиков выперли, а общего нарядчика разжаловали в рядовые надзиратели.
Затем я поджег почтамт.
Меня отправили сортировать бумаги третьего класса, а я курил сигару, перекладывая пачки почты с ручной тележки, и тут подошел какой-то парень и сказал:
– ЭЙ, У ТЕБЯ ПОЧТА ГОРИТ!
Я огляделся. Точно. Язычок пламени поднимался, словно танцующая змейка. Очевидно, чуть раньше туда попал комок горящего пепла с сигары.
– Ох, блядь!
Пламя быстро росло. Я схватил каталог и наотмашь, плоскостью, выбил из огня все дерьмо. Полетели искры. Стало жарко. Как только я погасил одну стопку, занялась другая.
Я услышал голос:
– Эй! Огнем пахнет!
– ТУТ НЕ ОГНЕМ ПАХНЕТ, ИДИОТ! – заорал я. – ТУТ ПАХНЕТ ДЫМОМ!
– Наверное, пора ноги делать!
– Так и пошел тогда к черту! – завопил я. – ПОШЕЛ ВОН!
Пламя обжигало мне руки. Я должен был спасти почту Соединенных Штатов – эту макулатуру третьего класса!
Наконец я взял его под контроль. Ногой столкнул всю кипу бумаги на пол и затоптал остатки тлевшего пепла.
Подошел надзиратель, хотел что-то мне сказать. Я стоял с обгоревшим каталогом в руке и ждал. Надзиратель посмотрел на меня и отошел.
Затем я продолжил сортировать по ящикам третьеклассный мусор. Все сгоревшее откладывал в сторону.
Сигара моя потухла. Я не стал ее раскуривать.
Руки начало саднить, и я сходил к питьевому фонтанчику, сунул их под воду. Не помогло.
Нашел надзирателя и попросил у него увольнительную в медпункт.
Медсестра была та же самая, что, бывало, приходила к моим дверям и спрашивала:
– Ну, в чем дело, мистер Чинаски?
Когда я вошел в медпункт, она спросила то же самое.
– Помните меня, а? – спросил я.
– О да, у вас очень неприятные ночи бывали.
– Ну да, – ответил я.
– У вас в квартире до сих пор женщины? – спросила она.
– Ara. A y вас – до сих пор мужчины?
– Ладно, мистер Чинаски, что с вами случилось?
– Руки обжег.
– Подойдите сюда. Как вы обожгли руки?
– Какая разница? Обжег и все.
Она мне их чем-то промакивала. Одна ее грудь проехалась по мне.
– Как это произошло, Генри?
– Сигарой. Стоял рядом с тележкой третьего класса. Должно быть, туда пепел упал. Вспыхнуло.
Грудь снова уперлась в меня.
– Не дергайте руками, пожалуйста!
Тут она возложила на меня весь свой фланг, пока мазала руки какой-то мазью. Я сидел на табуретке.
– В чем дело, Генри? Что вы так нервничаете?
– Ну… знаете же, как бывает, Марта.
– Меня зовут не Марта. Меня зовут Хелен.
– Давайте поженимся, Хелен.
– Что?
– Я имею в виду – когда я смогу снова пользоваться руками?
– Хоть сейчас, если вам так хочется.
– Что?
– Я имею в виду, на рабочем месте. Она обернула их марлей.
– Мне уже лучше, – сказал я.
– Почту жечь нельзя.
– Это макулатура.
– Вся почта важна.
– Учту, Хелен.
Она подошла к своему столу, я – за ней. Она заполнила мне увольнительную. В своем беленьком чепчике она выглядела очень мило. Надо будет придумать, как сюда вернуться.
Она заметила, как я разглядываю ее тело.
– Ладно, мистер Чинаски, мне кажется, вам пора.
– Ох, да… Ну ладно, спасибо за все.
– Это моя работа.
– Еще бы.
Неделю спустя повсюду висели таблички: НА ЭТОМ УЧАСТКЕ НЕ КУРИТЬ. Сортировщикам курить запрещалось, если они не пользовались пепельницами. С кем-то заключили контракт на производство этих самых пепельниц. Смотрелись они славно. Причем гласили: СОБСТВЕННОСТЬ ПРАВИТЕЛЬСТВА СОЕДИНЕННЫХ ШТАТОВ. Сортировщики их по большей части сперли.
Я, Генри Чинаски, в одиночку реформировал всю почтовую систему.
4
Потом пришли какие-то люди и повыдирали питьевые фонтанчики через один.
– Эй, глядите, какого хера они делают? – спросил я.
Это, похоже, никого не интересовало. Я работал в плоской секции третьего класса. Встал и подошел к другому сортировщику.
– Слушай! – сказал я. – Они забирают у нас воду!
Тот бросил взгляд на поилку и снова принялся за сортировку макулатуры.
Я попробовал других. Те проявили то же самое отсутствие интереса. Я ничего не понимал.
Тогда я попросил, чтобы в этот район вызвали моего профсоюзного представителя.
После долгой задержки он возник – Паркер Андерсон. Раньше Паркер спал в старом подержанном автомобиле, а освежался, брился и срал на заправках, которые не запирали свои уборные. Пытался стать жуликом, но ничего не вышло. И вот он пришел на центральный почтамт, вступил в профсоюз и начал ходить на все собрания, где быстро стал приставом. Вскоре он уже был представителем профсоюза, а затем его избрали вице-президентом.
Роман «Женщины» написан Ч. Буковски на волне популярности и содержит массу фирменных «фишек» Буковски: самоиронию, обилие сексуальных сцен, энергию сюжета. Герою книги 50 лет и зовут его Генри Чинаски; он является несомненным альтер-эго автора. Роман представляет собой череду более чем откровенных сексуальных сцен, которые объединены главным – бесконечной любовью героя к своим женщинам, любованием ими и грубовато-искренним восхищением.
Чарльз Буковски – культовый американский писатель, чья европейская популярность всегда обгоняла американскую (в одной Германии прижизненный тираж его книг перевалил за два миллиона), автор более сорока книг, среди которых романы, стихи, эссеистика и рассказы. Несмотря на порою шокирующий натурализм, его тексты полны лиричности, даже своеобразной сентиментальности. Буковски по праву считается мастером короткой формы, которую отточил в своей легендарной колонке «Записки старого козла», выходившей в лос-анджелесской андеграундной газете «Открытый город»; именно эти рассказы превратили его из поэта-аутсайдера в «кумира миллионов и властителя дум», как бы ни открещивался он сам от такого определения.
Вечный лирический (точнее антилирический) герой Буковски Генри Чинаски странствует по Америке времен Второй мировой… Города и городки сжигает «военная лихорадка». Жизнь бьет ключом — и частенько по голове. Виски льется рекой, впадающей в море пива. Женщины красивы и доступны. Полицейские миролюбивы. Будущего нет. Зато есть великолепное настоящее. Война — это весело!
«Хлеб с ветчиной» - самый проникновенный роман Буковски. Подобно "Приключениям Гекльберри Финна" и "Ловцу во ржи", он написан с точки зрения впечатлительного ребенка, имеющего дело с двуличием, претенциозностью и тщеславием взрослого мира. Ребенка, постепенно открывающего для себя алкоголь и женщин, азартные игры и мордобой, Д.Г. Лоуренса и Хемингуэя, Тургенева и Достоевского.
Это самая последняя книга Чарльза Буковски. Он умер в год (1994) ее публикации — и эта смерть не была неожиданной. Неудивительно, что одна из главных героинь «Макулатуры» — Леди Смерть — роковая, красивая, смертельно опасная, но — чаще всего — спасающая.Это самая грустная книга Чарльза Буковски. Другой получиться она, впрочем, и не могла. Жизнь то ли удалась, то ли не удалась, но все чаще кажется какой-то странной. Кругом — дураки. Мир — дерьмо, к тому же злое.Это самая странная книга Чарльза Буковски. Посвящается она «плохой литературе», а сама заигрывает со стилистикой нуар-детективов, причем аккурат между пародией и подражанием.А еще это, кажется, одна из самых личных книг Чарльза Буковски.
Несмотря на порою шокирующий натурализм, тексты Чарльза Буковски полны лиричности, даже своеобразной сентиментальности.В основе романа «Голливуд» лежит реальная история работы Буковски над сценарием фильма «Пьянь», который был поставлен режиссером Барбетом Шредером в 1987 году. Главные роли исполняли такие звезды, как Микки Рурк ии Фэй Данауэй; прототипы других героев книги также легко узнаваемы (Френсис Форд Коппола, Жан-Люк Годар, Вернер Херцог, Норман Мейлер и др.).
Пристально вглядываясь в себя, в прошлое и настоящее своей семьи, Йонатан Лехави пытается понять причину выпавших на его долю тяжелых испытаний. Подающий надежды в ешиве, он, боясь груза ответственности, бросает обучение и стремится к тихой семейной жизни, хочет стать незаметным. Однако события развиваются помимо его воли, и раз за разом Йонатан оказывается перед новым выбором, пока жизнь, по сути, не возвращает его туда, откуда он когда-то ушел. «Необходимо быть в движении и всегда спрашивать себя, чего ищет душа, чего хочет время, чего хочет Всевышний», — сказал в одном из интервью Эльханан Нир.
Михаил Ганичев — имя новое в нашей литературе. Его судьба, отразившаяся в повести «Пробуждение», тесно связана с Череповецким металлургическим комбинатом, где он до сих пор работает начальником цеха. Боль за родную русскую землю, за нелегкую жизнь земляков — таков главный лейтмотив произведений писателя с Вологодчины.
Одна из лучших книг года по версии Time и The Washington Post.От автора международного бестселлера «Жена тигра».Пронзительный роман о Диком Западе конца XIX-го века и его призраках.В диких, засушливых землях Аризоны на пороге ХХ века сплетаются две необычных судьбы. Нора уже давно живет в пустыне с мужем и сыновьями и знает об этом суровом крае практически все. Она обладает недюжинной волей и энергией и испугать ее непросто. Однако по стечению обстоятельств она осталась в доме почти без воды с Тоби, ее младшим ребенком.
В сборник вошли рассказы разных лет и жанров. Одни проросли из воспоминаний и дневниковых записей. Другие — проявленные негативы под названием «Жизнь других». Третьи пришли из ниоткуда, прилетели и плюхнулись на листы, как вернувшиеся домой перелетные птицы. Часть рассказов — горькие таблетки, лучше, принимать по одной. Рассказы сборника, как страницы фотоальбома поведают о детстве, взрослении и дружбе, путешествиях и море, испытаниях и потерях. О вере, надежде и о любви во всех ее проявлениях.
Отчаянное желание бывшего солдата из Уэльса Риза Гравенора найти сына, пропавшего в водовороте Второй мировой, приводит его во Францию. Париж лежит в руинах, кругом кровь, замешанная на страданиях тысяч людей. Вряд ли сын сумел выжить в этом аду… Но надежда вспыхивает с новой силой, когда помощь в поисках Ризу предлагает находчивая и храбрая Шарлотта. Захватывающая военная история о мужественных, сильных духом людях, готовых отдать жизнь во имя высоких идеалов и безграничной любви.
Некий писатель пытается воссоздать последний день жизни Самуэля – молодого человека, внезапно погибшего (покончившего с собой?) в автокатастрофе. В рассказах друзей, любимой девушки, родственников и соседей вырисовываются разные грани его личности: любящий внук, бюрократ поневоле, преданный друг, нелепый позер, влюбленный, готовый на все ради своей девушки… Что же остается от всех наших мимолетных воспоминаний? И что скрывается за тем, чего мы не помним? Это роман о любви и дружбе, предательстве и насилии, горе от потери близкого человека и одиночестве, о быстротечности времени и свойствах нашей памяти. Юнас Хассен Кемири (р.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.