Почерк судьбы - [18]

Она изменила голос, при этом трогая себя за горло:

– Привет, я маленькая Ханна!

– Выходит, в общем, не так уж плохо, что я облажался? – сказал Симон и неуверенно взглянул на Ханну, словно самое худшее было еще впереди.

– Напротив, лучше и придумать было нельзя!

Теперь парень тоже улыбнулся:

– Что еще раз подтверждает справедливость выражения: что ни делается, все к лучшему. Это ведь твой любимый девиз?

– Точно, мой дорогой. – Она наклонилась к нему и чмокнула в красный нос. – А кроме этого, ты не путался у нас под ногами и не сбивал с толку. Поэтому для всех это была просто беспроигрышная ситуация.

– Что это значит? – Он сделал вид, что обиделся.

– Да ничего. – Она еще раз поцеловала его, на этот раз прямо в надутые губы. – Я просто чертовски довольна тем, что все так замечательно прошло. Мы с Лизой теперь будем срочно подыскивать одного или двух помощников. Вдвоем мы не справимся с таким количеством заявок.

– Придержи коней, – произнес Симон, – заявки – это еще не реальные заказы.

– Ну, достал! – Ханна закатила глаза и двинула Симона в плечо. – Все как обычно. Избавь меня от своих негативных флюидов, ты отравляешь воздух!

– Я просто считаю, что у вас сейчас состояние эйфории, но вы не должны витать в облаках.

– Не беспокойся. Всегда есть ты, чтобы спустить меня с небес на землю.

– Ха-ха. Ну, спасибо большое!

– Я серьезно. – Она схватила его за руки и прижала к себе. – Тебе не стоит так беспокоиться. Ты же знаешь: беспокоиться – это как качаться на кресле-качалке. Вроде и занят чем-то, но вперед не продвигаешься.

– Эту фразу ты точно у кого-то стащила!

– Конечно, – призналась она. – Я уже, правда, не помню у кого, так что фраза эта теперь принадлежит мне!

– Я и не беспокоюсь, – произнес Симон и погладил ее руку большим пальцем. – Но я не хочу, чтобы ты разочаровалась. А это может произойти, если рассчитывать лишь на самый благоприятный исход дела.

– В этом весь ты. Я рассказываю тебе, как классно все прошло, а ты говоришь о разочаровании.

– Ах, ну конечно! – Он, извиняясь, поднял руки. – Возможно, я иногда слишком брюзглив.

– Я тоже так думаю, – согласилась с ним Ханна. – И поэтому считаю, что мы должны это решительно изменить. – Она встала. – Итак, вперед!

– Вперед? Куда?

– Сначала в душ, потом мы поедем в «Шумную компанию»!

– Сейчас? – Симон удрученно посмотрел на нее.

– Да, – решительно ответила Ханна. – Хватит валяться в лазарете, я ведь тебе говорила, что нам срочно нужна поддержка.

– Ханна, я же еще не выздоровел!

– Ничего страшного. – Она улыбнулась. – У девяноста девяти процентов маленьких детей бывает до десяти простудных заболеваний в год. Этим ты никого не удивишь! К тому же у нас есть куча коробок с салфетками.

– Надеюсь, это шутка!

– Отнюдь. Тебе как раз нужно отвлечься от страданий. – Она снова рассмеялась. – Следует переключиться на что-нибудь, так что не упрямься, поедем в «Шумную компанию». Тебе там станет лучше, вот увидишь!

– Хм… А что, прости, я там буду делать?

– Сначала поможешь мне и Лизе прибрать, а к двум часам нам понадобится какой-нибудь клоун.

Глава 9

Йонатан

2 января, вторник, 15 часов 10 минут

Йонатан хотел навестить отца первый раз в новом году только в четверг. Но после разговора с Маркусом Боде он неожиданно для себя решил сегодня же отправиться в дом престарелых «Зонненхоф».

Он понимал, что не сможет поговорить с отцом о положении дел в издательстве. Состояние ума Вольфганга Грифа не позволяло вести такие разговоры. Но, после того как Йонатан полчаса простоял перед отцовским портретом в надежде, что придет какая-нибудь подходящая идея, и мысленно поспорил с ним, он внезапно ощутил, что скучает по старому родителю.

Йонатан припарковал свой темно-серый «сааб» перед широким въездом – покрытием из белой гальки, откуда начиналась подъездная дорога к «Зонненхофу». «Зонненхоф» – «солнечный двор» – полностью оправдывал свое название. В чарующем солнечном свете – а солнце редко можно увидеть в Гамбурге январским днем – он стоял на склоне, возвышаясь над Эльбой сверкающим стеклянным дворцом. Большие панорамные окна отражали свет, разбрасывая повсюду солнечные зайчики. В такую погоду можно было любоваться далекими пейзажами на противоположном берегу реки, площадкой «Аэробуса» слева, бесконечными фруктовыми садами района Альтес Ланд справа.

Йонатан часто задавался вопросом, воспринимает ли вообще отец красоту окружающего мира? Чаще всего тот просто сидел в вольтеровском кресле в своей комнате и, закрыв глаза, слушал в наушниках произведения Бетховена, Вагнера и Баха.

При этом его окружало наследие былых времен. Представители дома престарелых в свое время провели настоящие изыскания в особняке издателя. Столяры сделали мебель в стиле бидермейер и поставили у окна старинный письменный стол, за которым Вольфганг Гриф больше не сидел, а также соорудили высокие полки и разместили на них сотни книг, расставив их по определенной системе, но старик больше не желал их читать или не мог. А на полке над декоративным камином стояли фотографии в рамках, на которые он больше не смотрел.

Вольфганг Гриф пользовался лишь креслом и кроватью. Йонатан постучал и вошел, но и после этого ему пришлось сначала привлечь к себе внимание отца. Всякий раз, глядя на то, как отец сидит, полностью погрузившись в музыку, Йонатан на миг испытывал сомнение: стоит ли вообще ему мешать? Вольфганг Гриф при этом выглядел спокойным и расслабленным, отрешившимся от мира. Не осталось и следа от человека, которого в былые времена некоторые сотрудники издательства называли за глаза не иначе как «деспот» или «сумасшедший патриарх».