Почему я? - [48]

— Очень четко, — согласился Келп. — Действительно очень ясно, Гус.

Проигнорировав его, Гус посмотрел на очень высокого и нервного парня, который показался из комнаты, проковылял к бару и хрипло сказал:

— Хлебную водку. Бутылку.

Гус кивнул:

— Пошли.

Когда они вошли в прокуренную шумную комнату, полную скрытого насилия и гибели, у Дортмундера вся жизнь пронеслась перед глазами: мог ли он стать клерком в супермаркете? Сейчас бы он был, наверное, помощником руководителя, в пригороде, возможно, с черным галстуком-бабочкой. Такая перспектива не радовала его никогда раньше, но и альтернатива, которая предстала перед ним сейчас, вынуждала, конечно, хоть что-то сказать в пользу праведной жизни.

Все разговаривали, даже спорили, за исключением плотного, потеющего мужчины с лысиной, который сидел на одном из кресел перед судейской комиссией. Он вытирал лицо, предплечья и залысину уже промокшим белым платком. Дортмундер пытался вспомнить, как же заставить свои колени не дрожать. Сквозь шум донесся еле слышимый голос Келпа:

— Кто те ребята справа?

— Представители Союза Террористов, — ответил Гус Брок.

Дортмундер прислонился спиной к стене, пока Келп продолжал:

— Союз Террористов?

— Состоит из многих заинтересованных иностранных групп, — объяснил Гус. — Они ищут то же самое, что и мы, поэтому объединились и помогают друг другу. И теперь они скооперировались с нами. Они ищут среди местных этнических групп.

— Да ну! — воскликнул Келп и таким неприличным энтузиазмом задел Дортмундера. — Ну и облава!

— А как же, — поддержал Гус Брок. — У сукина сына нет шансов.

«Уомп» — опустился кулак Тини Балчера.

— Заткнитесь! — рявкнул он.

Тишина.

Тини с улыбкой акулы спросил у толстяка в кресле свидетеля:

— Парень, как тебя зовут?

— Ха-ха-кух, Кух, гм, Гарри, — ответил тот. — Гарри Мэтлок.

— Гарри Мэтлок, — повторил Тини и посмотрел налево.

Один из стоящих мужчин порылся среди кучи папок и бумаг, торчащих из ящиков, и, наконец, извлек небольшую потрепанную коричневую папку из телефонной компании, которую передал парню слева от Тини. То вытащил несколько измятых клочков бумаги, разгладил их на скатерти и кивком выразил свою готовность. Затем Тини произнес:

— Расскажи нам свою историю, Гарри. Где ты был ночью в среду?

Здоровяк промокнул пот на шее и ответил:

— Мм-я и трое парней…

Дверь открылась, ударив Дортмундера по лопаткам. Он отошел в сторону и оглянулся. Там стоял Бенджи Клопзик.

— Сорри, — прошептал Бенджи.

Тини Балчер заорал:

— Бенджи! Где ты был?

— Привет, Тини, — ответил коротышка и захлопнул дверь позади. — Я кормил свою собаку.

— Что ты там делал с собакой? Стань в тот угол, позже я возьму тебя на прогулку, — и, переключив свой взгляд на толстяка, он продолжил:- Ну и что? Чего ты остановился?

Бенджи встал рядом с Объединением Террористов. Толстяк еще раз вытер пот и ответил:

— Я был в Хантингтоне, Лонг-Айленд. Я и трое ребят. Мы брали антикварный магазин.

— Антикварный? Старая мебель?

— Ценные вещи. У нас был покупатель, торговец с центра, на Бродвее, — покачав взмокшей головой, он продолжил. — Все дело из-за блицкрига пошло на смарку. Мы не доставили товар в четверг, затем копы нашли наш грузовик.

— Лонг-Айленд, — повторил мужчина слева от Тини. — Чертов аэропорт Кеннеди, находится на Лонг-Айленде.

— Мы оказались у черта на куличках, — сказал отчаянно толстяк, дергаясь на стуле. — Честно. Хантингтон находится на выходе с острова, как ехать на северный берег.

— Как зовут тех парней? — спросил Тини.

— Ральф Демровски, Вилли Кар…

— По одному!

— Ах, — воскликнул крепыш. — Извини.

Тини посмотрел на одного из мужчин справа:

— Нашли Демровски?

— Ищем.

Только теперь Дортмундер увидел сделанную на скорую руку систему учета, с папками и бумагами, торчащую в коробках со спиртным, которые высились до потолка. Судя по всему, каждый, кто стоял позади Тини отвечал за отдельную букву алфавита. «Образование — великая вещь», — подумал Дортмундер.

— А вот и он.

На этот раз вытащили небольшую раскладную папку-меню ресторана. Ее вручили мужчине, сидящему справа от Тини, который открыл ее, пролистал несколько неаккуратных листов и произнес:

— Нда, мы уже с ним беседовали. Рассказал нам то же самое.

Тини взглянул на толстяка:

— В котором часу вы вошли в антикварный магазин?

— Одиннадцать тридцать.

Мужчина с папкой здоровяка сделал пометку. Тини посмотрел, приподняв бровь, на человека с документами Демровски — тот кивнул утвердительно, затем перевел взгляд обратно на допрашиваемого:

— А когда вышли?

— В три часа.

— Демровски сказал в два тридцать.

— Было около трех, — голос допрашиваемого зазвучал напугано. — Кто смотрел в тот момент на часы? Было около половины третьего, три.

Дортмундер закрыл глаза. Допрос продолжался. Сравнивали показания других двух мужчин. Толстяк оказался невиновен, по крайней мере, в краже Византийского Огня, и вскоре каждый из собравшихся понял это. Последняя часть допроса состояла в проверке алиби других его подельников. «Я следующий», — подумал Дортмундер. Так оно и вышло. Толстяка отпустили и он, вытирая пот, поспешил на выход, освободив место для Джона. Тот шатаясь подошел к креслу, радуясь тому, что, по крайней мере, можно присесть, но не был уверен, что рад присутствию Келпа. Дверь за ним открылась и закрылась, но Дортмундер не оглянулся, чтобы посмотреть, кто был следующим.