Почему я? - [25]

— Может быть это Энди Келп?

— Почему он?

— Он звонил, просил, чтобы ты перезвонил и сказал, зайдет.

— Просил перезвонить, хм? — Дортмундер пробормотал что-то себе под нос и снова раздался звонок.

Мэй вышла в прихожую, чтобы открыть дверь. В это время Джон затолкал остальную часть добычи обратно в пластиковый пакет. Из вестибюля раздался громкий голос Мэй:

— Да, офицеры? Чем могу помочь?

Дортмундер тяяяянууууууул кольцо. Плохо дело.

— Мисс Мэй Беллами?

— Возможно.

Дортмундер поднялся на ноги, открыл окно и выбросил пластиковый пакет в кромешную темноту.

— Мы ищем мистера Джона Дортмундера.

— Ох. Ну, гм…

Джон повернул кольцо так, что рубин оказался с внутренней стороны ладони. Только золотое кольцо виднелось на тыльной стороне. Мэй и двое крупных полицейских вошли в комнату. Очень взволнованная Мэй произнесла:

— Джон, офицеры…

— Джон Дортмундер?

— Да, — ответил Дортмундер.

— Пройдемте с нами, Джон.

Он слегка сомкнул пальцы левой руки и почувствовал холод, исходящий от Византийского Огня.

— Увидимся, — попрощался он с Мэй, поцеловал ее щеку подальше от сигареты, взял пальто и вышел с полицейскими.

19

Когда снова открылась дверь в задней комнате в «Баре и Гриле» на Амстердам-авеню, примерно час спустя после ухода Дортмундера, Тини Балчер как раз заканчивал свой рассказ.

— …. после я вымыл топор и вернул его обратно в лагерь скаутов.

Ральф Уинслоу и Джим О’Хара с робкой надеждой посмотрели в сторону двери, но это оказался всего лишь Ролло. Он взглянул на Тини и произнес:

— Там пришел сладкий-вермут-не-разбавленный, мне кажется, он ищет тебя.

— Невысокий паренек? Смахивает на утонувшую крысу?

— Именно.

— Дай ему пинка под зад и отправь сюда, — ответил Тини.

Ролло кивну и закрыл дверь.

— Это мой приятель, — объяснил Тини, — с адресом копа, — и он ударил правым кулаком по левой ладони. — Наступают хорошие времена.

Уинслоу и О’Хара наблюдали за его руками.

Дверь слегка приоткрылась, и несмело выглянуло узкое, с заостренным носом, серой кожей лицо. Маленькие, напоминающие бусинки, глаза моргали, а из бескровного рта в виде дуги, опущенной вниз, раздался дребезжащий жалобный голос:

— Ты будешь злиться, Тини.

— Да.

— Это не моя вина, Тини, — маленькие глаза метались между Уинслоу и О’Хара и, не найдя поддержки, уставились на Тини. — Честно.

Тини всматривался в маленькое нервное лицо в двери.

— Бенджи, — произнес он, наконец, — помнишь того парня, который сказал мне, что никто не может поцеловать свой собственный локоть и как я потом ему показал на что он способен?

Уинслоу и О’Хара посмотрели друг на друга.

— Да, Тини, — ответило маленький человечек.

Ниже острого подбородка искривленное адамово яблоко то появлялось, то исчезало, как насос в нефтяном месторождении.

— Если я встану, Бенджи и подойду к тебе, то ты поцелуешь свой локоть.

— Ах, тебе не нужно вставать, Тини, — попросил Бенджи и резко влетел в комнату и закрыл дверь.

Худенькая фигура в сером, несколько безжизненных прядей волос крепились на небольшой серой коже головы. В дрожащей руке он держал стакан с вермутом, поверх которого пошла небольшая рябь. Он взял стул, где ранее сидел Дортмундер, прямо напротив Тини.

— Бенджи, иди сюда, — позвал Балчер и накрыл ладонью сиденье стула рядом с собой.

— Окей, Тини.

И он бочком обошел стол вокруг, сверкнул отчаянной улыбкой Уинслоу и О’Харе, как семафор на необитаемом остове, скользнул на стул рядом с Тини и поставил бокал на стол, расплескав при этом вермут на скатерть — не первое пятно. Тини дружелюбно положил руку на шею Бенджи.

— Это Бенджи Клопзик, — представил он своего знакомого. — До сих пор мой приятель.

— Я твой приятель, Тини.

Тини нежно потряс шею Бенджи, и голова маленького человечка заходила ходуном из стороны в сторону.

— Заткнись, Бенджи и познакомься с остальными. Это Ральф Уинслоу, это Джим О’Хара. Джим недавно вышел из тюрьмы.

— Как дела? — спросил человечек и жутко улыбнулся.

О’Хара ответил кивком, размером с прогулочный плац: крохотный, сфокусированный и практически незаметный. Уинслоу изобразил макабрическую пародию на восторг. Он поднял свой стакан, где кубики льда уже давно растаяли и произнес:

— Рад знакомству. Мы только что разговаривали, рассказывали друг другу истории. Тини поделился с нами очень интересными историями.

— О, нда? — Бенджи облизал серые губы таким же серым языком. — Тини, хотел бы и я послушать некоторые.

— А мне хотелось бы услышать твою историю, Бенджи, — Тини снова нежно потряс его шею. — Ты не узнал адрес, да?

— Меня арестовали!

Тини наблюдал за коротышкой, который хлопал глазами в отчаянной искренности. Мягко, как далекие раскаты грома, Тини произнес:

— Расскажи.

— Я бродил неподалеку от участка, как ты и сказал, — произнес Бенджи, — и всю ночь полицейские приводили людей, работали, как карусельная дверь. И затем один коп подошел ко мне со словами: «Выглядишь так, как будто хочешь присоединиться к нам. Заходи». И они забрали меня, набросились, начали задавать кучу глупых вопросов о той крупной краже — я имею в виду, — сказал он, обращаясь к Уинслоу и О’Харе, — разве я похож на парня, что способен украсть большой драгоценный камень?