Почему у женщин при социализме секс лучше - [44]
После краха социалистического строя в Польше стремительно возродились консервативные гендерные роли, некогда гарантированная репродуктивная свобода была отобрана, как и многие достижения социализма в отношении прав женщин. Подъем польского национализма также ознаменовал собой всплеск гомофобии, ксенофобии и антисемитизма. Интересно, однако, что наследие целостного восприятия сексуальности, сформированного в 1970−1980-е гг., сохранилось. Теперь сфера сексологии была вынуждена работать под тем же давлением рынка, которое господствовало на Западе, но полячки, по словам исследователей, до сих пор сообщают о более высоком уровне сексуального удовлетворения, чем женщины Соединенных Штатов. Косьцяньская цитирует исследование 2012 г., согласно которому у трех четвертей польских женщин нет «нарушения половой функции», и сравнивает его с данными исследования 1999 г., обнаружившего, что только 55 % американок могут сказать то же о себе[138].
Опять-таки, нельзя делать общие выводы об опыте всех социалистических стран Восточной Европы до 1989 г. Каждая из них по-своему подходила к решению женского вопроса, хотя все исходили из единого теоретического базиса – трудов Бебеля, Энгельса или Коллонтай. На мой взгляд, худшим местом для того, чтобы быть женщиной, являлась Румыния, где социалистический строй почти не изменил деспотической патриархальной культуры. Весьма враждебная среда для интимных отношений царила и в Албании. Болгария была заметно более пуританской, чем Восточная Германия, тем не менее издаваемый государством женский журнал регулярно публиковал рубрику по сексологии. В 1979 г. правительство способствовало изданию и широкому распространению одного из самых популярных восточногерманских пособий по половой жизни «Мужчина и женщина. Интимные отношения» Зигфрида Шнабля. Несмотря на врачебный язык и недостаточную, с нашей точки зрения, просвещенность Шнабля в вопросах гомосексуальности и мастурбации, имеющееся у меня болгарское издание начинается со статистических данных об оргазмах женщин ГДР и включает анатомические диаграммы, показывающие, где находится клитор и как выглядит в разных стадиях возбуждения. По воспоминаниям болгарского романиста Георги Господинова, книга была грандиозным бестселлером, и в редком болгарском доме не нашлось бы экземпляра, спрятанного за томами на самой верхней книжной полке. По сравнению со своими северными соседками, румынками, болгарские женщины пользовались бóльшим доступом к противозачаточным средствам, и их сексуальность не была настолько табуирована. Например, в ответ на мою колонку о сексе и социализме в The New York Times молодая болгарка написала в «Фейсбуке»: «Я родилась при социализме. Когда я росла, сексуальность считалась нормальной, самой обыденной вещью: в семье об этом открыто говорили, книги по сексуальному просвещению почти не прятали, мы ходили на нудистские пляжи. Второе, о чем мама до сих пор спрашивает меня, когда я ей звоню (после “Как дела?”), – “Ты достаточно часто занимаешься сексом?” Не утверждаю, что при социализме было прекрасно, но меня особенно заинтересовала эта статья, потому что я имею личный опыт!»[139]
Последний интересующий нас пример – социалистическая Чехословакия – глубоко изучен чешским социологом Катериной Лишковой. Чехи и словаки давно, еще с 1920-х гг., уделяли внимание сексологии, а установление социалистического строя создало уникальную ситуацию, в которой социалистическая идеология соединилась с профессиональным медицинским дискурсом. С начала 1950-х гг. чехословацкие сексологи ставили во главу угла удовлетворение женщины и утверждали, что «хороший секс» возможен, только если мужчины и женщины в социальном отношении равны. Они выступали за доступ женщин к противозачаточным средствам и аборту, их полное включение в рабочую силу и меры, способствующие облегчению работы по дому или ее более справедливому распределению между женщинами и мужчинами. Как и в других социалистических государствах, всем гражданам были гарантированы работа и возможности для отдыха, общедоступное медицинское обслуживание и обязательная пенсия по старости, что уменьшило экономическую зависимость женщин от мужчин. Опять-таки, освобождение любви, секса и интимности от экономических соображений считалось уникальной особенностью социалистического строя.
Чехословацкие исследователи начали изучать женский оргазм еще в 1952 г., а в 1961 г. организовали целую конференцию о препятствиях для сексуального удовольствия женщины. Согласно их профессиональному мнению, женщины не могут получать полное удовольствие от секса, если экономически зависят от мужчин. «Капиталистическое общество осуждалось по большей части с женской точки зрения, – пишет Лишкова о взглядах чехословацких сексологов. – Хотя авторы были мужчинами, они рассматривали и критиковали капитализм с точки зрения женщин, занимающих в нем невыгодную маргинализированную позицию. Сексологи связывали дискриминацию в общественной и частной жизни с экономической зависимостью: в обществах экономического неравенства люди, особенно женщины, не могут искать спутников жизни в близких по духу личностях и страдают от несчастливых браков и двойных стандартов в сексе… Капиталистический строй приравнивался к подчинению женщин и патриархальности, а социалистические отношения рассматривались как лекарство против капиталистической эксплуатации женщин, будто собственности». Хотя первоначальный упор на гендерное равенство был пересмотрен после 1968 г., когда советские танки подавили Пражскую весну и жители Чехословакии в период «нормализации» устремились за душевным покоем в частную сферу, наследие более либеральной послевоенной эпохи сохранилось
