Почему ТБ-7 не догнал «Летающую крепость»? - [26]

«17 октября 1944 г. в районе Швейцерфельде Хафнер вступил в бой с одиночным Як-9. Бой проходил на очень малой высоте. На одном из виражей, вероятно, Хафнер был ослеплён солнцем, и на какое-то мгновение потерял управление. Во всяком случае, его «Мессершмитт» без всяких видимых причин вдруг потерял высоту и, задев верхушки деревьев, врезался в землю».

Это действительно перл. Интересно, кто и каким образом установил, что немецкий самолёт не был поражён огнём «яка»? На дворе — октябрь 44-го, Рейх трещит по швам, в прифронтовой зоне у людей одна головная боль — как ещё час продержаться вон на том пригорке, как вытащить из размокшей дороги грузовик с ранеными… Тут в лес падает самолет. Остаётся груда бесформенных обломков. И кто-то в этих условиях будет формиро-вать следственную комиссию, дотошно воссоздавать картину катастрофы, перебирать скрученные куски лонжеронов в поисках пулевых пробоин?! Что за ерунда?!

Но мало того — не иначе как с помощью тибетских магов из Аненэрбе делают вывод: во всём виновато солнце! Зайчик скользнул по измождённому лицу пилота, и — дрогнула не знавшая промаха рука… Абзац.

Но так можно объяснить гибель любого немецкого пилота-истребителя, не только аса (см. пункт «а», не вернулся из боевого вылета). И вообще любого лётчика, не только истребителя. Предлагаю дополнительные опции для поклонников Люфтваффе:

предательский камушек, застрявший в лётном сапоге; хомячок, заклинивший тяги руля высоты; локальная флуктуация геопатогенных лептонных полей в кабине «мессершмитта». Дурь, конечно, зато как звучит! птичий «подарок» на лобовом стекле.

Что характерно: если немецкий ас погиб в бою с американцами, непременно будут указаны подробные данные лётчика, сбившего его, и, по возможности, описан ход этого знаменательного боя, зачастую даже от первого лица, в изложении самого «автора победы». Англичанам, кстати, такой чести не оказывается.

Что же касается споров о невероятной боевой эффективности немецких истребителей на Востоке, то тут есть одно направление работы, которым, насколько мне известно, никто ещё не занимался. И натолкнул меня на эту мысль никто иной, как соратник Зефирова по защите чести и достоинства Люфтваффе Рыбин. А именно: «…у каждого сбитого лётчика есть имя, фамилия…» и т. д., далее — по тексту, «Уравнение с одним неизвестным». Отстаивая свою точку зрения о низкой результативности советских лётчиков-истребителей, Рыбин предлагает своим оппонентам подтверждать победы наших истребителей, предъявляя имена сбитых ими немецких пилотов и WNr. их самолётов. Отлично. А почему бы тому же Зефирову, в свою очередь, не попробовать подтвердить достоверность побед того же Ланга или Хартмана, предъявив имена советских лётчиков, сбитых этими выдающимися мастерами? Только, чур, не подыгрывать! Поясняю: допустим, восьмёрка под командованием, скажем, Германа Графа провела бой, по результатам которого Графу засчитали пять побед, гауптману «X» — 3, фельдфебелю «Y» и обер-ефрейтору «Z» — по 1. При этом советской стороной подтверждается потеря 5 машин. Так вот, давайте не будем все 5 записывать Графу, ладно? Я понимаю, что очень хочется, но не стоит, так нечестно. Насколько я могу понять, именно так — уже после войны — восторженные почитатели «сделали» Марсейля. Сверхвеликий Марсейль, а вокруг — серенькая масса заурядных пилотов. Видимо, уместно будет ввести некий коэффициентик, ну, хотя бы такой: Графу — 3, «X» — 1, «Y» и «Z» — по 0,5, т. е. 1 групповую.

Сам бы занялся, да нет у меня возможности по архивам лазить. Уверен, вещи при таком исследовании вскроются интереснейшие. Особенно при изучении т. н. «удачных денёчков» экспертов типа Ланга, Новотны и др. Например: согласно Зефирову, 6 ноября 1943 г. командир II./JG54 гауптман Эрих Рудорффер в ходе 17-минутного боя сбил сразу 13 советских самолётов. Вытрём испарину со лба и попытаемся осмыслить прочитанное.

13 самолётов в одном бою — это много. Это необычайно много. Мало того — ведь не один же Рудорффер результативно работал в этот день и в этом месте! Надо полагать, коллеги тоже не дремали. Так сколько самолётов ВВС РККА потеряли в этот день и в этом месте? 15? 20? В любом случае, это ЧП. Тому, кто не служил в офицерских должностях в Красной (Советской) Армии, просто трудно представить, что это такое и какие последствия за собой влечёт.

Даже тринадцать уничтоженных самолётов — это практически полное уничтожение советского авиаполка, т. к. численность исправных машин в полках редко превышала 20 единиц. 1000 % гарантии — после такой мясорубки полк будет выведен на переформирование, а его командир в лучшем случае распрощается с занимаемой должностью. Обратите внимание на время: на дворе — ноябрь 43-го, не 41-го. В это время командиров авиачастей наказывали даже не за проигранные бои, а просто за потери. Что бой должен быть выигран, полагалось само собой разумеющимся, а вот если выигрыш достигнут ценой собственных потерь — это уже непорядок, и начинался капитальный «разбор полётов» с дотошным выяснением причин: почему сбили Петрова? Кто его готовил? Кто планировал вылет? Кто инструктировал? Кто водил группу на задание? Только так. А тут сразу 13 сбитых. Даже если они раскладываются на несколько авиаполков, для одного боя результат всё равно просто убийственный. Повторяю ещё раз: дело происходит осенью 43-го! Другие 1000 % гарантии — по результатам такого боя будет назначено служебное расследование. Результаты этого расследования обязательно суммируются в приказе как минимум командира авиадивизии, а вернее того — командующего воздушной армии, в которой этот позор приключился. В том приказе раздаются «пряники» всем виновным и указываются конкретные меры по нормализации положения. На основании этого приказа пишутся приказы командиров рангом пониже и начальников разнообразных управлений и служб. Составляются доклады и рапорта о принятых мерах. И всё это — бумаги, бумаги, документы, документы. Таким образом, каждый молодецкий «блиц» Рудорффера, Ланга или Новотны должен был оставлять в штабах всех уровней длинный «кильватерный след», целый шлейф соответственных документов. Вот и любопытно было бы сравнить по датам победные реляции Люфтваффе и служебную документацию советских авиационных частей и соединений. Насколько мне известно, никто ещё этого толком не делал, за исключением Рыбина, за что честь ему и хвала (с учётом вышесказанного, конечно).