Почему собаки гораздо умнее, чем вы думаете - [29]

Но все изменилось, как только я вытащил палочку с прикрепленным к ней пером. Лис немедленно подошел и уселся на дощечке, которую я положил в центре клетки. Он следил за каждым движением пера (кстати, экспериментальных лис перышко интересовало не меньше). Любопытство оказалось сильнее страха. Я убрал перо и дотронулся до одной из игрушек так, чтобы лис это видел.

Рулеточная лента изогнулась, а потом, выпрямившись, издала тот самый неотразимый щелчок. Затем я выдвинул крышку стола вперед, игрушки бесшумно приблизились к зверю, оказавшись в зоне его досягаемости. Лис сразу же набросился на одну из игрушек и стал щелкать металлической лентой.

Я взялся за дело. Лисы из обеих популяций — как контрольной, так и экспериментальной — любили выбирать одну из металлических лент и играть с нею. Мне следовало просто выдвинуть крышку стола поближе к лису и дотронуться до одной из лент. Теперь у меня был метод для сравнения представителей двух популяций, не требовавший ни социализации, ни обучения, ни вознаграждения в виде пищи.

Для контроля я провел еще один вариант такого же теста, но прятал руку от лис, когда указывал на одну из игрушек. Я держал перед собой доску, которая скрывала меня от шеи до крышки стола, так что лисы вообще не видели моих рук. В руке я держал палочку с пером — она-то и высовывалась из-за доски. И я дотрагивался до металлических лент не рукой, а перышком. В этом случае лиса также набрасывалась на ту игрушку, на которую я указывал, и принималась щелкать лентой.

Лисы из контрольной популяции уже не боялись участвовать в экспериментах, несмотря на то что я сидел совсем рядом. Я мог сравнить их предпочтения с нравами экспериментальных лис.

Лисам из обеих групп нравилось забавляться с игрушками, но вот предпочтения у них были совершенно противоположные. Разношерстная команда дружелюбных экспериментальных лисиц предпочитала ту игрушку, до которой я дотрагивался рукой. Контрольные лисы, наоборот, выбирали те предметы, которых я касался пером на палочке.

Эта разница в предпочтениях проявилась уже в самых первых опытах, лисы не изменяли своим вкусам и в последующем, хотя мы их ничем не угощали. Это был важнейший признак, указывающий, что селекция Беляева повлияла на то, как экспериментальные лисы воспринимают человеческие жесты.

Тем временем Натали также смогла достичь успеха в работе по социализации лисят. Набралась группа лисят из контрольной популяции, которые совершенно освоились с ней и научились делать правильный выбор, когда девушка показывала, под какой из чашек спрятано лакомство. Пришло время проверить, смогут ли ученики интерпретировать ее жесты и находить пищу с их помощью.

Еще через неделю напряженных опытов и за два дня до вылета в Москву мы, наконец, имели на руках результаты. Лисы из контрольной популяции очень походили по поведению на сильно социализированных волков или шимпанзе. В разных опытах они не просто гадали, а действительно пытались выбирать, но не слишком хорошо ориентировались в наших жестах. Экспериментальные лисы при поиске пищи интерпретировали нашу жестикуляцию значительно лучше, хотя они и общались с людьми гораздо меньше, чем отобранные для опыта контрольные лисы.

Оба теста приводили нас к одному ответу: опыты Беляева изменили способности лис по распознаванию человеческих жестов. Это был прямой результат экспериментального одомашнивания, при котором допускалось размножение лишь наиболее дружелюбных лисиц и которое приводило к когнитивной эволюции животных.

Ричард оказался прав, а я — нет. Экспериментальные лисы понимали человеческие жесты, хотя русские и не пытались размножать их именно по этому качеству. Единственным признаком, лежавшим в основе их разведения, было дружественное отношение к людям. Вместе с этим качеством лисы приобрели несколько сопутствующих признаков: висячие уши, завивающиеся хвосты, а также умение лучше интерпретировать человеческие жесты.

Если бы мы протестировали исходную популяцию, с которой Беляев начал эксперимент в 1959 году, то лисы из нее не смогли бы понимать человеческие жесты столь же хорошо, как это теперь удавалось их потомкам из экспериментальной популяции. Эти «исходные» лисы умели реагировать на поведение других лис, но испытывали такой страх перед людьми, что при виде человека сразу пускались наутек. Контрольные лисы сохранили инстинкты, характерные для лис-предков. Но если мы социализировали контрольных лис, общаясь с ними на протяжении нескольких недель, либо привлекали их внимание с помощью игрушек (перьев, металлических лент), естественный страх животных перед людьми ослабевал. После того как страх сменялся любопытством и интересом к людям и игрушкам, эти лисы могли с некоторым успехом интерпретировать человеческие жесты. Любопытство усиливало навыки распознавания социальных действий, зарождавшиеся у контрольных лис. Предпосылки для таких навыков присутствовали уже в исходной популяции и были обусловлены необходимостью интерпретировать поведение других лис.

Селекционное размножение экспериментальных лис позволило полностью избавить их от страха перед людьми методом генетической эволюции. На смену страху пришла сильная мотивация к общению с нами, как будто мы тоже лисы. Благодаря изменению эмоционального фона лисы научались общаться с нами и справляться с рядом проблем. Другие лисы были неспособны решать подобные задачи без предварительной интенсивной социализации и привыкания к людям.