Почему православные такие упертые? - [8]

Наконец, позитивную оценку планам строительства индуистского религиозного центра мешать дать участие в этих планах движения «Харе Кришна» - движения, о котором идет довольно скандальная, а порою и криминальная слава. Кришнаиты — не столько индийский продукт, сколько американский религиозный «Фаст-Фуд» на индуистский мотив, этакая «карма-кола».

И опять же не стоит забывать, что в ХХ веке именно группы, возрождающие язычество, проявили себя наиболее тоталитарным образом – достаточно вспомнить немецкий нацизм, весь настоянный на оккультизме и индо-арийских богах (основатель династии Фордов, кстати, внес свою лепту в нарастание антиеврейских настроений в западном обществе в годы, Предшествующие приходу Гитлера к власти).

Вот новенький языческий журнальчик - «Русский молодежный сказатель «Перун». Языческий вестник Славянской культуры и Истории с разделом о русском музыкальном андеграунде». На обложке журнала надпись крупными буквами – «Перун» – и многоговорящая картинка: группа людей в светлых рубахах возле идола с суровым лицом. Справа – высокий жрец с посохом в руках. Внизу двое молодых людей трубят в рога. Могучий воин замахнулся мечом над опущенной головой пленника в монашеских одеждах…

В интернете есть «Славянский языческий календарь». В нем можно прочитать: «Купала. Кресень (Июнь), 23. Сегодня праздник Летнего солнцестояния и человеческого жертвоприношения подводному хозяину Ящеру (Яше). Проводятся обряды у воды, возжигают костры и утапливают в реке Купалу. В более позднее время утопляли куклу из соломы». Но сейчас-то, конечно, не «более позднее время». Сейчас время возрождения «древних обычаев»…

Так что прежде умножения языческих капищ стоит задуматься над культурными и социальными последствиями. Нет, если г-н Форд купил огромный участок дорогущей московской земли то это его право строить там что ему угодно. Но, кажется, речь идет не о продаже, а о передаче земли. Выходит, что государство помогает языческому культу. Именно – культу, а не культуре Индии.

Если же индусам, проживающим в Москве, нужно место для своих молитвенных собраний – то такое место им вполне могло бы предоставить посольство Индии на своей территории (именно так создаются сегодня православные приходы в Пекине или Риме). Впрочем, трудно сказать – как он сможет работать: ведь «индуизм» – всего лишь газетный термин. На самом деле религии народов Индии – даже признающие авторитет Вед - весьма разнообразны и не всегда их отношения беспроблемны.

В любом случае мэрии не стоит спешить с пропиской языческих богов в нашем городе.

— Вы в своё время активно занимались проблемой сект в России. Но вопрос, «кого считать сектантом, а кого — нет», в разных регионах сегодня решается по-разному. Часто проблема сект становится поводом для острых межконфессиональных конфликтов. Не кажется ли вам, что прежде чем противостоять сектам, надо сначала разработать чёткий, причём законодательно прописанный механизм детерминации, что такое есть «секта».

— Нет, я так не считаю. Я вообще не хотел бы, чтобы государство брало на себя борьбу с сектами в любой форме, в том числе оформляя понятие «секта» законодательно. В гражданском обществе есть вещи, которые граждане должны решать между собой, не привлекая властные структуры. В законе нет определения «арбуз», но это не значит, что мы не можем этот арбуз есть, либо должны молчать, если видим, что он некачественный.

- В Вашей миссионерской практике проходит много встреч и бесед с разными людьми. Не несут ли подобные встречи признаков современного "пиара"?

- Некоторые считают меня маловером, некоторые - фанатиком. Но фанатизм я понимаю по-другому. Изначальное значение слова "фанатик" - это "смертник", то есть человек, способный умереть ради своей идеи.

Я очень не хотел бы сорваться до уровня пропаганды православия. Я получил отвращение к пропаганде еще с советских времен. У меня есть средство собственного контроля - это то, что я постоянно выступаю в молодежной аудитории, особенно если это - университетская среда. А молодежь очень чувствительна к подобным вещам и поэтому, если она почувствует в отношении себя какую-нибудь пропаганду, то немедленно продемонстрирует и даст знать своим недоверием.

- А какую цель Вы ставите, вступая в диспуты с сектантами?

- В принципе я не веду полемику с сектанта­ми. Здесь одно из двух: или я просто беседую с ними как с людьми, а не как с сектантами - и это просто человеческий разговор, или я делаю вид, что веду полемику с сектантами, но на самом деле я обращаюсь прежде всего к людям, которые присутству­ют рядом. И я не ожидаю, что наша беседа кон­чится тем, что какой-ни­будь «кришнаит» бухнется на колени и скажет: «Ах, простите, где же я был?..». Нет. Задача в том, чтобы наблюдение за нашим диспутом людьми «со стороны», которые никуда еще не от­несли сами себя, понудило их к выбору. Пусть человек в итоге скажет: «Хорошо, я не могу себя еще назвать православным, но я посмот­рел и точно убедился, что, скажем, адвентизм – это вещь еще менее вкусная, чем православие».

А иногда имеет смысл войти в разговор сектанта с пойманными им собеседниками просто ради того, чтобы сбавить проповедническую «суггестию» и позволить людям более рационально воспринимать возвещаемые для них «трансцендентальные истины».