Почему ненавидят Сталина? Враги России против Вождя - [95]
Сегодня с экрана телевизора можно услышать определение советского государства сталинского периода как «тоталитарное». Трудно сказать, чего больше в такой характеристике: элементарной неграмотности или злого умысла? Да, в советской системе не было ублюдочных «голубых» партий; и все животрепещущие вопросы, касавшиеся жизни государства, решались людьми с партбилетами одного красного цвета. Однако подготовленные партийным аппаратом вопросы по две недели обсуждались на регулярно проводимых четыре раза в год Пленумах ЦК и съездах, а материалы их решений широко публиковались в печати. Причем не в виде куцых комментариев тележурналистов, а в форме полного текста постановлений, за исключением документов, имевших принципиально закрытый характер. То есть Советская власть была менее «тоталитарной», чем современная демократия с ее действительно тоталитарной коррупцией, чиновничьим беспределом и насилием средств пропаганды.
Вопросы партийной работы в условиях подготовки к демократическим выборам в законодательные и исполнительные органы стали предметом широкого обсуждения на февральско-мартовском Пленуме ЦК 1937 года. «История КПСС», выпущенная в шестидесятые годы, и воспитанные на ней историки лживо утверждали, что якобы этот Пленум стал импульсом для начала репрессий 37-го года. Вокруг него историками были нагромождены горы лжи, клеветы и инсинуаций. И попытаемся, хотя бы фрагментарно, проследить действительную логику этого партийного форума.
Пленум начал работу вечером 23 февраля и продолжался 12 дней. Вместе с докладами на нем прозвучало 103 выступления. Первым поставили доклад Ежова, затем шло выступление Жданова о подготовке парторганизаций к выборам. Доклады Молотова и Кагановича «Уроки вредительства» – переместились на третье место. Четвертым был второй доклад Ежова. Доклад Сталина о недостатках партийной работы оказался последним.
Заседание съезда открыл Молотов. Как и на предыдущем пленуме, с первым докладом выступил нарком внутренних дел Ежов. Он сообщил, что в связи с расследованием «дела Бухарина – Рыкова»: «в Москве, Ленинграде, Ростове-на-Дону, Свердловске, Саратове, Иваново-Вознесенске, Хабаровске и в некоторых других городах были допрошены и передопрошены вновь троцкисты Пятаков, Радек, Яковлев, Белобородов… Активные участники организации правых: Угланов, Котов, Яковлев, Слепков Александр, Слепков Василий, Астров, Цетлин, Луговой, Розит, Сапожник(ов)… Козлов, Шмидт Василий и многие другие».
Нарком пояснял: «Все перечисленные участники организации правых дали исчерпывающие показания о всей антисоветской деятельности организации и своем личном участии в ней… Расследование деятельности правых, по нашему мнению, произведено с достаточной тщательностью и объективностью. Во-первых, совершенно в различных городах, различными следователями… опрошены десятки активнейших участников организации… которые в разное время и в разных местах подтвердили одни и те же факты.
…Во-вторых, многие из активнейших участников организации… и в частности такие ближайшие друзья Бухарина, его ученики, как Ефим Цетлин, Астров, сами изъявили добровольное согласие рассказать Наркомвнуделу и партийному органу всю правду об антисоветской деятельности правых за время ее существования. И рассказать все факты, которые они скрыли во время следствия в 1933 году.
В-третьих, для объективности проверки показаний, Политбюро… устроило очную ставку Бухарина с Пятаковым, Радеком, Сосновским, Куликовым, Астровым. На очной ставке присутствовали тт. Сталин, Молотов, Каганович, Ворошилов, Орджоникидзе, Микоян и другие». Докладчик указал: несмотря на то, что «все присутствовавшие на очной ставке члены Политбюро ЦК неоднократно ставили перед всеми арестованными вопрос, не оговорили ли они Бухарина и Рыкова, не показали ли лишнего на себя, все арестованные целиком подтвердили показания и настаивали на них.
Рыкову была дана очная ставка с людьми, с которыми он сам пожелал… Ближайшие работники, в прошлом лично с ним связанные, – Нестеров, Рагин, Котов, Шмидт Василий, – все они подтвердили предварительные показания, несмотря на строжайшее предупреждение, что ежели они будут оговаривать себя и Рыкова, то будут наказаны…»[60].
То есть все обстояло не столь просто, как это примитивно изображает историческая литература. Доклад Ежова содержал подробный разбор деятельности правых, начиная с 1927 года. Он основывался на хронологической логике событий, датах, фамилиях и подробностях частных эпизодов. Так, докладчик говорил, что к началу 1930 года «правые имели свой центр в составе Бухарина, Рыкова, Томского, Угланова и Шмидта. Для объединения руководства подпольной деятельностью правых, работающих в Москве, был образован так называемый московский центр, в состав которого входят: Угланов, Куликов, Котов, Матвеев, Запольский, Яковлев.
В то же время на местах, на периферии складываются группы правых из числа активнейших участников организации и, главным образом, учеников школки Бухарина… Такие группы складываются: в Самаре – группа Слепкова, в которую входят Левин, Арефьев, Жиров; в Саратове – группа Петрова [Петровского П.Г.] в составе Зайцева, Лапина [Лапкина В.С.]; в Казани – группа Васильева; в Иванове – группа Астрова; в Ленинграде – группа Марецкого в составе Чернова и др.; в Новосибирске – группа Яглома и Кузьмина; в Воронеже – группа Сапожникова и несколько позднее Нестерова; в Свердловске – группа Нестерова.<…>
