Почему ненавидят Сталина? Враги России против Вождя - [108]
Огласив еще несколько эпизодов, свидетельствующих о странностях в профессиональной работе начальника СПО, нарком вопрошал: «Является ли Молчанов одиночкой-предателем? Я должен сказать, что мы имеем довольно тревожные факты, которые объясняются опять-таки вот этим совершенно не большевистским подходом о спасении чести своего мундира, своего ведомства».
По-видимому, дальше Ежов хотел отдать дань самокритике, указав на недостатки своей работы, но Сталин прервал его: «А как все-таки с Молчановым? Какая судьба его? Арестован он или нет?
Ежов: Да, арестовали, т. Сталин, сидит». Однако Ежов слукавил. В действительности Молчанов будет арестован лишь на следующий день.
Итак, хотя новый нарком НКВД охарактеризовал деятельность органов системы госбезопасности как провальную, еще ничто не свидетельствовало о будущей перетряске чекистских кадров. Но колокольчик уже прозвучал, и после перерыва стали каяться в своих грехах сами высокопоставленные генералы. Самокритика началась с выступления Ягоды. Признав целиком правильным в докладе Ежова анализ причин, приведших к огромному… позорному провалу работы органов государственной безопасности, он заявил:
«Я считаю обязательным сказать, что именно я являюсь виновником того состояния, которое нашел т. Ежов в органах НКВД. <…>Совершенно очевидно, что при правильной постановке всего дела в НКВД мы должны были вскрыть все фашистские банды не только 4 года тому назад, а приблизительно в 1931 г., т. е. с момента начала их формирования». Однако, признав свою вину, Ягода не намеревался вступать в клуб самоубийц. Свою бездеятельность он объяснял загруженностью и тем, что нити «оперативной работы были рассредоточены в разных руках», но аудиторию интересовала кадровая политика бывшего главы карательного ведомства.
На вопрос: как попал на работу в центральный аппарат Молчанов? – Ягода ответил уклончиво: «Перевели его в центральный аппарат в 1930 году.
Рындин: Кто-то переводил?
Ягода: Конечно, кто-то переводил, не сам же он перелетел. Говорю прямо, подозревать Молчанова, тогда ни в чем не подозревал.
Однако зал отреагировал на попытку уйти от ответа почти перепалкой.
Каминский: Что же с Молчановым получается, не ясно.
Жуков: Туман какой-то.
Рындин: Как это получилось, что все это шло несколько лет, а вы не заметили этого?
Сталин: Кто его рекомендовал?
Ягода: Не знаю, это было во время работы в ГПУ т. Балицкого, Акулова.
Балицкий: Он был назначен до Акулова.
Ворошилов: Все равно, кем бы он ни был назначен.
Ягода: Я его не знал, знаю одно, что Молчанова я не назначал.
Шкирятов: А кто же?
Ягода: Не знаю, возможно, отдел кадров».
За этим последовала перепалка: шум и много реплик. (Булатов: Вы, вы его назначали.) – Я не назначал. (Булатов: Вы его назначали, вы его вызвали.) Дайте приказ. (Булатов: И вы его все время поддерживали. – Ворошилов: Не в этом дело.)
Ягода: С Молчановым я лично работал с 1932 года. Я этого вопроса не поднимал, за деятельность Молчанова в органах ГПУ я целиком несу ответственность, никогда ее не снимал, не снимаю и снимать не собирался».
Ягода лгал, и позже, уже на допросе он признается, что Молчанов был переведен им в Москву по предложению правых. Подобным образом он отмежевывался и от причастности к обстоятельствам убийства Кирова: «Если Медведь благодаря плохой охране не смог охранить Кирова, то мы здесь также виноваты. Тем более что злодей Николаев – убийца Кирова, – заявил, что если бы был один человек при Кирове, он бы не решился стрелять. (Голос с места: А почему у Кирова не было охраны?)
«Ягода: Была, но очень плохая, потому что Киров никогда не брал ее, а в этом моя вина, что я не настоял. Но в данном случае аппарат ГПУ безусловно мог бы предотвратить это убийство. Если бы мы не имели Молчанова на секретном отделе, если мы, мы, чекисты, больше бы контролировали, а все эти агентурные данные, которые были у нас в руках, использовали бы вовремя, этого злодейского убийства С.М. Кирова не было бы, и в этом наша самая большая, ничем не поправимая вина.
Я осознал полностью свои ошибки и только сейчас, перейдя в Наркомат связи, я вижу, насколько агентурно была бедна наша работа, в частности и по этому наркомату. Те уроки, которые я получил, никогда не пройдут для меня даром, я их понял целиком».
Утреннее заседание 3 марта началось с выступления начальника Управления НУВД по Ленинградской области Заковского (Генрих Эрнестович Штубис). Свое выступление он сосредоточил на критике Ягоды, назвав вчерашнее выступление бывшего наркома «очень невразумительным».
«– Во-первых, в выступлении т. Ягоды было много неправильностей, неточностей… Неверно, что у Ягоды были связаны руки и он не мог управлять аппаратом государственной безопасности. Вы это руководство в своих руках сконцентрировали. <…> В нашем аппарате в течение нескольких лет отсутствовала партийность, большевистские принципы и на этой почве создавались интриги, склоки, подбор своих людей.
