Почему не иначе - [39]
Ежевика. Сомнений нет: это «ежова ягода». Почему «ежова»? Потому что у нее очень колючие стебли.
Енот. Довольно любопытна сложная этимология этого звериного имени: по-видимому, оно возникло в результате своеобразной путаницы.
Русские купцы, торговавшие в XVI веке с Западом, впервые сталкиваясь со шкурками неведомого американского зверька ракуна, каких раньше не бывало на рынках, принимали их за мех давно известного им европейского животного, такого же полосатого, — «генэтты» (из семейства виверровых). Из слова «генэтта» («женэтт») и образовалось наше «енот»; сначала — как название меха, а затем — и самого новомодного животного.
Ералаш. Многие считают, что подобные «несерьезные слова» (вроде «ерунда», «галиматья», «абракадабра») могут не иметь никакой этимологии: соединение случайных звуков! Это не так: у каждого из них своя история. «Ералаш», например, тюркского происхождения: в тюркских языках «аралаш» — «суета», «суматоха».
Ерунда. Вот как раз и «ерунда». Оно связано с латинским словом, да еще с каким ученым! «Герундиум» в латинской грамматике было названием особого вида латинских отглагольных существительных. Превратили его в наше «ерунда» несомненно семинаристы, учащиеся духовных, церковных школ, относившиеся к грамматической латинской премудрости не слишком почтительно.
Ерш. Мы знаем два «ерша»: рыбу и большой гвоздь с зазубринами, — забив, его очень трудно вытащить обратно. Соблазнительно счесть, что гвоздь назван по колючему забияке — ершу-рыбе. Однако ученые полагают, что наоборот — первым значением слова было «шип», «гвоздь», а рыбу окрестили так именно за наличие у нее шипов-колючек.
Ефрейтор. В XVII–XVIII веках вместе со многими другими воинскими званиями было позаимствовано с Запада и наименование для младших командиров из солдат, освобождаемых от некоторых чисто солдатских обязанностей. По-немецки «гефрейтер» — от «фрэй» («свободный») — как раз и имеет значение «освобожденный».
Ехидный. «Ехидна» по-гречески — «змея». У нас оно получило значение: «злыдень», «исполненный яда человек». Потом образовалось прилагательное «ехидный» со значением: «злобно-язвительный», «пышущий ядом».
Ж
Жаба. Обычно считают, что слово это связано с «жабры» и буквально значит «большеротая», «ротастая»: кое-где в народных говорах и сейчас «жаба» означает «пасть», «рот». По мнению других, оно произошло от той же древней основы, что и германское «кваппе» — «головастик».
Жаворонок. Имя этой весенней птички вызывает множество споров. Его выводили из «яроворонок» (или «жароворонок»), потому что «яро» в древнерусском значило «весна»; тогда «жаворонок» — «вешняя птичка». Видели в нем уменьшительную форму от «жаворон», а это слово считали близким к «гавран» — «ворон». В этом случае «жа-» — такое же звукоподражание, как «га-» в «гага», «гагара». Связывали это слово и со старославянским «гаяти» — «каркать», и с древнеиндийским «gāyati» — «поет». А окончательного и бесспорного решения вопроса все еще нет.
Жакет. Это позднее, не больше ста лет назад, сделанное нами во Франции приобретение. Само же французское «жак» («куртка»), «жакет» («курточка») позаимствовано французским языком из восточных, вероятно арабских, источников.
Жалеть. Видимо, у наших далеких предков существовало прилагательное «жалъ» — «вызывающий сочувствие, соболезнование»; позднее оно исчезло. Откуда нам известно, что это так? Из рассмотрения таких наших слов, как «жал-ость» и «жал-оба». Замечали ли вы, что суффиксы «-ость» и «-оба» встречаются только в сочетании с прилагательными основами: «худ-оба», «стыд-оба»; «мал-ость», «низость». Вот и наш глагол, очевидно, образован от прилагательного «жалъ».
Желвак. Мы упоминали о нём, разбирая слово «голова». «Желвак» связано с очень старым корнем «жел-» («гел-»): он встречается в словах «железо» и «железа». В старину было слово «желва» — «черепаха», тоже связанное с ним. Видимо, самым старым значением у «желвак» было «камень»; теперь оно означает «твердая опухоль», «шишка». Некогда и черепаха расценивалась как «каменное существо», а «желвак» считался «подкожным камешком», так же как и «железа».
Железа. См. предыдущее слово.
Жёлтый. Того же корня, что и слова «золото», «зеленый» (см.).
Жёлудь. По-латыни «желудь» — «гланс», по-гречески — «баланос». Это всё слова-родственники. Наше «желудь» образовалось из древнего *«гелон»; кое-где в старинных русских песнях попадается еще форма «желон». Греческое же «баланос» находят связанным с «балло» — «падаю». Думают поэтому, что первым значением слова «желудь» было «опадыш», легко сбиваемый ветрами плод.
Жерло. См. Горло.
Жесть. Может показаться, что самое близкое слово тут «жесткий». Но, вероятно, «жесть» — заимствование из тюркских языков, в которых «жез», «жиз» значит «белая медь», «латунь».
Живот. Старейшее значение этого слова было «жизнь». Потом оно стало значить «имущество», «достояние» (ср. у Н. А. Некрасова: «Прощайся с животишками!»— с имуществом) и только затем — «брюхо», «утроба». Связано с древнегреческим «Biotos» — «жизнь» и дальше — с индоевропейским *«gïvota»— «жизнь».
Жизнь. Того же происхождения, что и предыдущее. Общее с греческим «биос», латинским «вита».
Книга замечательного лингвиста увлекательно рассказывает о свойствах языка, его истории, о языках, существующих в мире сейчас и существовавших в далеком прошлом, о том, чем занимается великолепная наука – языкознание.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Книга о языке, о специальной, мало кому известной, но чрезвычайно интересной области лингвистики — ономатологии, науке о личных именах людей.Что значило и значит для человека имя? Почему одни имена живут, а другие устарели? Об именах — языческих и христианских, восточных и западных, об именах литературных персонажей и героев прошедших эпох вы узнаете в этой книге. Автор, оперируя то забавными, то парадоксально и неправдоподобно звучащими, но всегда научно точными примерами, рассказывает о происхождении имен собственных, отчеств и фамилий в нашей стране и за рубежом.
«Шестидесятая параллель» как бы продолжает уже известный нашему читателю роман «Пулковский меридиан», рассказывая о событиях Великой Отечественной войны и об обороне Ленинграда в период от начала войны до весны 1942 года.Многие герои «Пулковского меридиана» перешли в «Шестидесятую параллель», но рядом с ними действуют и другие, новые герои — бойцы Советской Армии и Флота, партизаны, рядовые ленинградцы — защитники родного города.События «Шестидесятой параллели» развертываются в Ленинграде, на фронтах, на берегах Финского залива, в тылах противника под Лугой — там же, где 22 года тому назад развертывались события «Пулковского меридиана».Много героических эпизодов и интересных приключений найдет читатель в этом новом романе.
«Загадки топонимики» — книга о происхождении географических названий. Вы с интересом прочтете о сложнейших превращениях топонимов разных стран, имеющих столетнюю и даже тысячелетнюю историю, узнаете, что означают названия городов, рек, селений, познаете тайны языка и разгадаете многие его загадки.Географическое имя, говорит писатель, — это «надпись на могильной плите, полуистершийся священный иероглиф — драгоценная памятка прошлого», это «экспонат великого музея топонимики».
Предлагаемая вашему вниманию книга – сборник историй, шуток, анекдотов, авторами и героями которых стали знаменитые писатели и поэты от древних времен до наших дней. Составители не претендуют, что собрали все истории. Это решительно невозможно – их больше, чем бумаги, на которой их можно было бы издать. Не смеем мы утверждать и то, что все, что собрано здесь – правда или произошло именно так, как об этом рассказано. Многие истории и анекдоты «с бородой» читатель наверняка слышал или читал в других вариациях и даже с другими героями.
Книга посвящена изучению словесности в школе и основана на личном педагогическом опыте автора. В ней представлены наблюдения и размышления о том, как дети читают стихи и прозу, конкретные методические разработки, рассказы о реальных уроках и о том, как можно заниматься с детьми литературой во внеурочное время. Один раздел посвящен тому, как учить школьников создавать собственные тексты. Издание адресовано прежде всего учителям русского языка и литературы и студентам педагогических вузов, но может быть интересно также родителям школьников и всем любителям словесности. В формате PDF A4 сохранен издательский макет.
На протяжении всей своей истории люди не только создавали книги, но и уничтожали их. Полная история уничтожения письменных знаний от Античности до наших дней – в глубоком исследовании британского литературоведа и библиотекаря Ричарда Овендена.
Книга известного литературоведа, доктора филологических наук Бориса Соколова раскрывает тайны четырех самых великих романов Федора Достоевского – «Преступление и наказание», «Идиот», «Бесы» и «Братья Карамазовы». По всем этим книгам не раз снимались художественные фильмы и сериалы, многие из которых вошли в сокровищницу мирового киноискусства, они с успехом инсценировались во многих театрах мира. Каково было истинное происхождение рода Достоевских? Каким был путь Достоевского к Богу и как это отразилось в его романах? Как личные душевные переживания писателя отразились в его произведениях? Кто был прототипами революционных «бесов»? Что роднит Николая Ставрогина с былинным богатырем? Каким образом повлиял на Достоевского скандально известный маркиз де Сад? Какая поэма послужила источником знаменитой легенды о «Великом инквизиторе»? Какой должна была быть судьба героев «Братьев Карамазовых» в так и ненаписанном Федором Михайловичем втором томе романа? На эти и другие вопросы о жизни и творчестве Достоевского читатель найдет ответы в этой книге.
Институт литературы в России начал складываться в царствование Елизаветы Петровны (1741–1761). Его становление было тесно связано с практиками придворного патронажа – расцвет словесности считался важным признаком процветающего монархического государства. Развивая работы литературоведов, изучавших связи русской словесности XVIII века и государственности, К. Осповат ставит теоретический вопрос о взаимодействии между поэтикой и политикой, между литературной формой, писательской деятельностью и абсолютистской моделью общества.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.