Почему любовь ранит? Социологическое объяснение - [51]

. Однако я бы сказала, что и современная романтическая амбивалентность тоже отличается: она относится к приглушенным чувствам. Выражение «холодная амбивалентность» может лучше описать это состояние, поскольку оно подразумевает одну из основных эмоциональных тональностей, упомянутых ранее, а именно абулию. Современная амбивалентность принимает различные формы: незнание того, что человек чувствует по отношению к другому (Истинная ли это любовь? Действительно ли я хочу провести свою жизнь с этим человеком?); ощущение противоречивых эмоций (желание попробовать новые отношения, оставаясь в существующих на данный момент); произнесение каких-нибудь фраз без ощущения при этом соответствующих эмоций (Я люблю быть с тобой, но не могу полностью посвятить себя тебе). Амбивалентность не характерна для психики, однако она является свойством институтов, организующих нашу жизнь. Институциональные механизмы часто ответственны за противоречивые желания людей: получить любовь и автономию, ощутить заботу и проявить самостоятельность, что находит выражение в институтах семьи и рынка. Кроме того, культура не дает четкого представления об иерархии конкурирующих товаров. Как предполагает Эндрю Уэйгерт: «Если концептуальные характеристики, используемые для толкования первичных эмоциональных переживаний, противоречат друг другу, результатом являются притупленные эмоции. Ни одна из них не доминирует»[256]. Амбивалентность оказывает непосредственное влияние на эмоции и чувства: «Без четкого ощущения того, кто мы есть, реакция сдерживается, замедляется и притупляется»[257]. Роберт Мертон, один из первых социологов, проанализировавших амбивалентность, предположил, что она может быть результатом противоречивых нормативных ожиданий внутри роли, но такие противоречия не обязательно подрывают эту роль. Мертон пришел к выводу, что амбивалентность, напротив, может быть функциональной для социального устройства. Я бы сказала, что она функционирует в ситуации изобилия выбора, не ограниченного четкими временными рамками. Но, хотя амбивалентность может и не быть проблемой, Мертон утверждал, что «она является следствием нерешительности, которая может блокировать принятие решений. Абулия — это проблема, но причина ее — в амбивалентности»[258]. Поскольку желание не может сосредоточиться на одном объекте и не в состоянии желать того, к чему оно действительно страстно стремится, оно делится надвое.

Соблюдение обещаний и архитектура современного выбора

Описанные выше особенности объясняют, по крайней мере, частично, почему взятие обязательств, приверженность и выполнение обещаний стали проблематичными аспектами личности. Это не означает, что в прошлом они не вызывали проблем или что они затрагивают все сферы общественной жизни. Выполнение обещаний, например, можно рассматривать как одно из величайших институциональных и психологических достижений современности, особенно в области экономических операций. Однако я хотела бы заметить, что природа романтического желания изменилась и что ее характерной особенностью является отсутствие связи между эмоциональным/сексуальным опытом и обязательством. Обязательство, пишет экономист Амартия Сен, определяется «тем фактом, что оно вбивает клин между личным выбором и личным благополучием»[259]. Другими словами, взять на себя обязательство означает сделать выбор, при котором человек отказывается от возможности увеличить свое благосостояние. Обязательство предполагает наличие конкретной способности проецировать себя в будущее, способности остановить процесс поиска и принятия решений, отказавшись от возможности улучшения перспектив. Готовность связать себя обязательством возникает, когда текущий выбор кажется наилучшим из возможных и/или когда человек довольствуется «неплохим» выбором. В каком-то смысле взятие обязательств и любовь тесно переплетены, по крайней мере, субъективно. Как говорит философ Жан-Люк Марион: «Сказать: „Я люблю тебя на мгновение, временно“ означает „Я тебя совсем не люблю“ и достигает лишь перформативного противоречия»[260]. Любить, говорит Марион, значит всегда хотеть любить. Возникает вопрос: с каких пор и почему выбор больше не включает в себя эмоциональную силу, связывающую человека с будущим?

Обязательства ориентированы на будущее, но это будущее, в котором человек предполагает увидеть себя желающим того, что он из себя представляет и чего хочет в настоящее время. Такова временна́я структура обещаний:

Устные обещания не менее зыбки, чем другие заявления в этом отношении; на самом деле, они даже более зыбкие, поскольку обещания характеризуются еще большей временной разобщенностью. Момент произнесения обещания находится в настоящем, но его иллокутивная сила (степень его убедительности, успешности) «ориентирована на будущее и перспективна»… Каждое обещание предполагает дату, в которую оно было сделано и без которой оно не будет иметь юридической силы.

В результате «настоящим для обещания всегда является прошлое с точки зрения его выполнения»[261]. Именно эта воображаемая временная разобщенность рассматривается в культурной структуре личности в современном обществе. Это происходит потому, что представление об индивидуальности, сформированное психологической культурой, уничтожило или, по крайней мере, обесценило перформативные и ритуальные способы организации эмоций.