Почему любовь ранит? Социологическое объяснение - [45]

Суть здесь в том, что сексуальная свобода создает изобилие, которое, в свою очередь, порождает проблему установления ценности объекта желания, и только объект, представляющий ценность, знаменует собой победу в соревновании с другими мужчинами. То есть современная ситуация, в которой мужчины и женщины встречаются друг с другом, такова, что сексуальный выбор в ней весьма обилен для обеих сторон; однако репродуктивная роль женщин заставляет их рано прекращать поиски, тогда как у мужчин нет четкого культурного или экономического стимула это делать. Стратегия уклонения, которой пользуются все эти мужчины, не является признаком патологической психики, а представляет собой стратегическую попытку создать недостаточность и, следовательно, ценность на рынке, где сами мужчины не могут определить ценность, поскольку сексуальная и эмоциональная доступность женщин находится в избытке и поскольку они контролируют сексуальное поле. Дневник Бриджит Джонс является иллюстрацией неисчерпаемого запаса клише, применяемых в современном мире любовных отношений:

Мужчины [утверждает Том] неизменно представляют себя на своего рода сексуальной лестнице, где женщины находятся либо над ними, либо внизу. Если женщина находится «внизу» (т. е. готова спать с ним и страстно им увлечена), тогда он не испытывает желания стать членом ее «клуба»… В наши дни путь к сердцу мужчины лежит не через желудок, красоту, секс или привлекательность характера, а всего лишь через способность казаться не очень заинтересованной им[231].

Размышляя о потребительской культуре, Рассел Белк и его коллеги предполагают, что наши желания формируются «нехваткой или недоступностью разного рода возможных объектов желания»[232]. Ссылаясь на классического социолога Георга Зиммеля, они утверждают, что «мы страстно желаем те объекты, которые ошеломляют нас, и те, которые довольно затруднительно получить. Расстояние до объектов или сопротивление нашему преследованию только усиливают наше желание»[233]. В то время как некоторая часть человеческого желания может быть универсально структурирована этим принципом недостаточности, недостаточность становится характерной чертой желания именно тогда, когда изобилие затрагивает проблему присвоения ценности и когда конкуренция структурирует желание. Взять хотя бы Джеральда, 46-летнего писателя, журналиста и поэта. Он рассказал мне о серьезных отношениях с женщиной, имевшей несколько параллельных сексуальных связей, о которых ему было известно:

Джеральд: Все ее сексуальные отношения причиняли мне невыносимую боль, но вместе с тем она становилась от этого еще более желанной, поскольку я должен был постоянно доказывать ей свою состоятельность, поскольку ничто не воспринималось как должное, и так как я хотел верить, нет, действительно, верил, что я был тем, кого она больше всего любила и к кому серьезно относилась.

Корр.: Итак, вы чувствовали конкуренцию с другими ее мужчинами?

Джеральд: Безусловно; все время; это было сложно, но при этом еще больше возбуждало, становилось труднее ее заполучить, но придавало ей в некотором роде большую ценность, поскольку я чувствовал, что она никогда не принадлежала мне полностью.

Или, например, Рональд, 37-летний арт-куратор и художник, признался мне, что практикует полиаморию, т. е. одновременно состоит в любовных отношениях со многими женщинами.

Корр.: Как вы думаете, существует ли такая женщина, которая могла бы заставить вас предпочесть моногамию?

Рональд: Трудно сказать. Думаю, если бы я встретил такую женщину, которая, как и я, не хотела бы иметь только одни отношения, которая коллекционирует мужчин, как я коллекционирую женщин, тогда, думаю, она бы заинтриговала меня настолько, чтобы я захотел бы быть только с ней.

Эти рассказы проливают свет на причину, по которой вышедшие в 1995 г. «Правила», вызвавшие глубокое осуждение и ставшие предметом насмешек, имели такой оглушительный успех и стали чем-то вроде культурного феномена с объемом продаж более двух миллионов экземпляров.

Целью этого руководства было обучение искусству создания и поддержания границ перед лицом структурной ситуации, в которой мужчины контролируют гетеросексуальные любовные отношения. Руководство проповедует то, что именно женщины должны теперь стать специалистами в создании дистанции, чтобы спровоцировать недостаток и таким образом приобрести ценность. Оно содержит такие правила, как:

• 02: Не начинай разговор с мужчиной первой (и не приглашай его танцевать);

• 03: Никогда не смотри пристально на мужчин и не говори слишком много;

• 05: Не звони ему и редко отвечай на его звонки;

• 06: Всегда заканчивай телефонные разговоры и свидания первой;

• 07: Не принимай приглашение на субботнее свидание после среды;

• 12: Прекрати с ним встречаться, если он не купит тебе романтический подарок на твой День Рождения или День святого Валентина;

• 15: Не торопись с сексом, и другие правила интимных отношений[234].

В контексте феминистской политики равноправия и достоинства эти правила выглядят глупо и унизительно. Но успех этой книги заслуживает некоторого внимания. Его можно объяснить тем фактом, что эти правила представляют собой культурные стратегии, направленные на создание недостатка и, таким образом, на повышение эмоциональной ценности женщин на рынке, где мужчины контролируют эмоциональность женщин посредством их готовности к серьезным отношениям. Хотя «Правила» представляют собой весьма ошибочную попытку исправить структурный эмоциональный дисбаланс между мужчинами и женщинами, они затрагивают суть эмоционального дисбаланса в гетеросексуальных отношениях.