Поцелуй теней - [8]

– В первую ночь он отвез меня на квартиру, которую снимал. В спальне были зеркальные стены и такая огромная круглая кровать. Пол – из сверкающего паркета, под кроватью – персидский ковер. И все будто светилось. Когда я забралась на кровать, то что-то почувствовала, будто прошла сквозь привидение. В ту первую ночь я не знала, что это, но потом я однажды приподняла ковер, а под ним в дереве пола по кругу шла вереница символов. А кровать была в центре круга. Символы я не узнала, но мне хватило знаний понять, что это – круг силы. Место, чтобы творить магию.

– Он когда-нибудь что-нибудь делал в этой кровати, что казалось магическим ритуалом? – спросила я.

– Если да, то я этого не поняла. Мы просто занимались там сексом, и много.

– Было что-нибудь, что было всегда одинаково? – спросил Джереми.

Она покачала головой:

– Нет.

– Секс всегда был на этой квартире? – спросил Джереми.

– Нет, иногда мы встречались в отеле.

Это меня удивило.

– А было что-нибудь, что он делал только на квартире, в круге, и никогда в других местах?

Она густо покраснела:

– Только туда он приводил других мужчин.

– Других мужчин, чтобы заниматься с ними сексом? – уточнила я.

Она мотнула головой.

– Нет, чтобы я с ними... – Она подняла на нас глаза, будто ожидая воплей ужаса или возмущения.

То, что она увидела, ее успокоило. Мы все умели делать непроницаемые лица, когда нужно. Кроме того, небольшой группенсекс казался игрушкой теперь, когда мы знали, что он показывал жене фотографии любовниц со всеми деталями. Это действительно ново, а групповой секс существует в мире куда дольше "Поляроида".

– Мужчины были всегда одни и те же? – спросил Джереми.

Она снова покачала головой:

– Нет, но они друг друга знали. То есть он не приводил первого встречного с улицы.

Это звучало как попытка оправдания, будто куда хуже было бы приводить незнакомцев. Будто и так не было достаточно плохо.

– Повторения бывали? – спросил Джереми.

– Были трое мужчин, которых я встречала больше одного раза.

– Имена их вы знаете?

– Только имена, без фамилий. Лиам, Дональд и Брендан.

Имена эти, кажется, ей были хорошо знакомы.

– Сколько раз вы встречались с ними?

Она не смотрела нам в глаза.

– Не знаю. Много.

– Пять раз? – спросил Джереми. – Шесть? Двадцать шесть?

Она резко взметнула глаза:

– Ну, не двадцать. Не столько.

– А сколько? – спросила я.

– Может быть, восемь или десять, но не больше.

Казалось, для нее важно, что не больше десяти раз. Какой-то магический предел? Более десяти раз – и ты становишься куда хуже, чем если просто восемь?

– А сколько раз был групповой секс?

Она снова покраснела.

– А вам зачем?

– Вы это назвали ритуалом, а не мы, – пояснил Джереми. – Пока что ничего похожего на ритуал не видно, но числа могут иметь мистическое значение. Число мужчин внутри круга. Число повторений, когда вы были в круге более чем с одним мужчиной. Поверьте мне, мисс Фелпс, я спрашиваю не из грязного любопытства.

Она отвернулась:

– Я не имела в виду...

– Имели, – перебил Джереми, – но я понимаю, почему у вас вызывает подозрения любой мужчина, человек он или нет. – Тут у него на лице промелькнула мысль. – Это все были люди?

– У Дональда и Лиама уши заостренные, но в остальном – вроде бы люди.

– Дональд и Лиам были обрезаны? – спросила я.

Снова щеки ее залила краска, и она выпалила:

– А это вам зачем?

– Дело в том, что мужчина-фейри может быть нескольких сотен лет от роду. Я никогда не слыхала о фейри-иудеях, так что если они фейри, они бы не были обрезаны.

Она посмотрела мне в глаза.

– А! – Потом она вспомнила о первоначальном вопросе. – Лиам обрезан, Дональд – нет.

– Как выглядел Дональд?

– Высокий, мускулистый, как штангист, светлые волосы до пояса.

– Симпатичный?

Здесь она тоже задумалась.

– Красивый. Не смазливый, а красивый.

– Какого цвета у него глаза?

– Не помню.

Если бы там были те переливы цветных теней, на которые способны фейри, она бы запомнила. Если бы не острые уши, это мог бы быть один из многих десятков мужчин Благого Двора. При Неблагом Дворе есть лишь трое блондинов, и никто из троих моих дядей штангой не занимается. Им приходится осторожно действовать руками, чтобы не порвались хирургические перчатки, которых они не снимают никогда. Перчатки изолируют яд, который естественным образом продуцируют их руки при трении о любой предмет. Они родились в проклятии.

– Вы бы узнали этого Дональда, если бы встретили?

– Да.

– Что-нибудь было общее у всех этих мужчин? – спросил Джереми.

– У всех длинные волосы, как у него, – до плеч или длиннее.

Длинные волосы, возможно, хрящевые вставки в ушах, кельтские имена – очень похоже на тех, кто косит под фейри. Я никогда не слыхала о сексуальном культе у этой публики, но нельзя недооценивать всеобщее умение опошлить любой идеал.

– Хорошо, мисс Фелпс, – сказал Джереми. – А татуировки, символы, написанные на телах, украшения, общие для всех?

– "Нет" на все три вопроса.

– Вы встречались только по ночам?

– Нет, иногда днем, иногда ночью.

– В какие-то конкретные числа месяца или в кануны праздников?

Она наморщила лоб:

– Мы встречались всего месяца два. Праздников не было, и особых каких-то дней тоже.

– У вас был секс с ним и с другими определенное число раз в неделю?