Поцелуй теней - [13]

– Как вы это делаете? – спросила детектив Тейт.

Вопрос отвлек меня от размышлений. Я повернулась к ней:

– Что именно?

Крис собирал аппаратуру. Мори уже возился с передатчиком, крутя маленькой отверткой. Все остальные с тем же успехом могли бы отсутствовать.

– Ты стоишь почти час в одном белье, и мужчина вертит тебе груди, но ничего сексуального в этом нет. Как дешевая комедия для взрослых. А потом Роан помогает тебе надеть платье не касаясь тебя, только застегивает молнию, и в комнате возникает такое сексуальное напряжение – хоть топор вешай. Как вы, черт побери, такое делаете?

– Мы – это Роан и я, или мы – это... – Я не договорила.

– Вы, фейри, – пояснила она. – Я видела, как Джереми делал это с человеческой женщиной. Вы, ребята, можете ходить голые, как кочерга, и никакой неловкости в вашем присутствии я не испытываю, а потом, полностью одетые, делаете какую-нибудь мелочь, и у меня такое чувство, что надо выйти из комнаты. – Она покачала головой. – Как у вас это получается?

Мы с Роаном переглянулись, и в его глазах я прочла тот же вопрос, который, знала, он прочел в моих: как объяснить тому, кто не фейри, что значит быть фейри? Ответ, конечно, простой: никак. Попытаться можно, но обычно без успеха.

Джереми попытался. Он же все-таки начальник.

– Это вроде как часть сущности фейри – быть созданием чувств. – Он поднялся с кресла и подошел к ней – лицо и тело нейтральны. Взяв ее руку, он поднес ее к губам, целомудренно приложился к тыльной стороне ладони. – Быть фейри – это и есть разница между этим и вот этим.

Он снова взял ту же руку, поднес ее к губам заметно медленнее, глаза наполнены вежливым огнем, с которым мужчина-фейри должен смотреть на любую высокую красивую женщину. От одного этого взгляда Люси поежилась.

Он снова поцеловал ей руку – медленным касанием губ, верхней губой чуть прихватив кожу, и отодвинулся. Все было вежливо – ни открытого рта, ни языка, ничего такого грубого, но краска бросилась Люси в лицо, и даже в другом конце комнаты я услышала, как быстрее забилось ее сердце.

– Отвечает ли это на ваш вопрос, детектив? – спросил Джереми.

Она нервно засмеялась, прижимая поцелованную руку к груди.

– Нет, но я боюсь спрашивать снова. Вряд ли я смогу выслушать ответ и потом сегодня еще работать.

Джереми слегка поклонился. Непонятно, знала об этом Тейт или нет, но только что она выдала очень фейрийский комплимент. Каждому приятна высокая оценка.

– Вы радуете сердце старика.

Она снова засмеялась, звонко и радостно:

– Уж кем-кем, а стариком вы не будете никогда, Джереми.

Он еще раз поклонился, и я поняла то, чего раньше не замечала. Джереми нравилась детектив Люси Тейт, нравилась, как женщина нравится мужчине. Мы чаще дотрагиваемся до людей, чем они друг до друга, – по крайней мере чаще, чем американцы. Но он мог бы выбрать и другой способ "объяснения" для Тейт. А он выбрал такой, чтобы коснуться ее так как раньше, позволить себе вольность, потому что она дала ему повод так поступить. Вот так флиртуют фейри в ответ на аванс. Иногда это просто взгляд, но фейри не полезет туда, куда его не звали. Хотя иногда наши мужчины допускают те же ошибки, что и люди, принимая легкое заигрывание за серьезный аванс, грубое изнасилование в нашей среде почти неизвестно. С другой стороны, наш вариант изнасилования на свидании уже столетия не выходит из моды.

Кстати, изнасилование на свидании мне напомнило о сегодняшней работе. Подойдя к столу, я влезла в туфли, добавив три дюйма роста.

– Можешь сказать своему новому напарнику, чтобы вернулся, – обратилась я к Люси.

Оскорбление – проявлять стеснительность в несексуальной ситуации. Так считается почти среди всех фейри, и уж точно – среди сидхе. Выслать кого-то из комнаты – значит проявить недостаток доверия либо же откровенную неприязнь. Есть только два исключения. Первое – когда этот кто-то не может вести себя прилично. Детектив Джон Уилкс никогда раньше не работал с нелюдьми. Он не моргнул глазом, когда Мори попросил меня раздеться, но когда я сняла платье без предупреждения и без просьб выйти, он себе кофе пролил на рубашку. А когда Мори запустил мне руку за пазуху, Уилкс недоуменно спросил: "Какого черта он делает?" И я попросила его подождать за дверью.

Люси тихо засмеялась.

– Бедный мальчик! Боюсь, у него волдыри будут на пузе от горячего кофе.

Я пожала плечами:

– Наверное, он мало видел голых женщин.

Она улыбнулась, покачала головой:

– Я имела дело с фейри, даже с некоторыми сидхе, когда они тут бывали, но только ты среди них такая скромница.

Я нахмурилась:

– И вовсе нет. Я просто думаю, что если от того только, что я разделась, твой напарник чуть собственным языком не подавился, значит, у него не слишком большой опыт.

Люси посмотрела на Роана и Джереми:

– Она действительно не знает, как выглядит?

– Не знает, – ответил Роан.

– Мне кажется, хотя я точно не знаю, что наша Мерри выросла где-то, где ее считали гадким утенком, – сказал Джереми.

Я посмотрела ему в глаза, отчетливо ощущая биение пульса у меня на шее. Слишком этот комментарий был близок к истине.

– Не понимаю, о чем вы все толкуете.

– Верю, что не понимаешь, – согласился Джереми.