Поцелуй шипов - [234]

— Как вы вообще начали говорить обо мне? — спросила я обеспокоенно.

— На том конгрессе речь шла в том числе и об одарённости, и когда я затем задала ему вопрос на эту тему, он внезапно начал говорить о тебе… Ничего слишком уж личного, поверь мне, Эли.

Одарённость? Мой отец считал меня одарённой? И почему я ничего об этом не знала?

— И ты не могла просто рассказать мне? — спросила я осторожно. — Я ведь спросила тебя уже в Гамбурге. Что в этом плохого?

Джианна пожала плечами.

— Возможно мне стоило рассказать. Да. Но я сама всегда ненавидела, когда моя мать говорила обо мне с незнакомыми людьми. Я считала это возмутительным, поэтому сохранила всё в секрете и выбрала отговорку. Потому что я была для тебя незнакомым человеком, не так ли? А для твоего отца тем более. Но ты мне уже нравилась. И Пауль тоже…

— Нет, я не думаю, что ты была незнакомым человеком. — Я медленно покачала головой, больше удивлённая, чем рассерженная папиным слишком большим беспокойством и его отчаянными попытками помочь мне с моей испорченной жизнью. Или он действительно хотел лишь поговорить? Трудно представить. — Я думаю ты не была чужой ни для меня, ни для папы. Ни одного мгновения.

Джианна ничего не ответила, но в её взгляде я увидела, что она ощущает тоже самое и что скорбит по папе, так как не сможет больше поблагодарить его за попытку сводничества. Наши пути должны были встретиться. Если бы этого не случилось, то нам чего-то не хватало бы всю нашу жизнь, а мы не знали бы чего. Мне хотелось ещё раз обнять её, но я боялась слишком сильно надавить на живот. Поэтому лишь в приветствие подняла руку, когда выходила через дверь, тихо захлопнув её за собой. Пауль уже подвёз Вольво поближе и загружал. Теперь станет ещё тише на нашей улице. Тихо, как на кладбище.

Мы не так много говорили на прощание. Мама и я молча обнялись. Разговор у нас состоится в другой раз. Я не хотела, чтобы они увидели, что я тороплюсь, поэтому пыталась это скрыть. Меня подгонял страх, что я вновь откажусь от своего решения, прежде чем расскажу о нём. Мне нужно было спуститься вниз к пляжу, к Колину, и я отправилась туда, прежде чем остальные уехали.

Ночь была светлой, небо ясным. Звёзды уже светили с небосвода, в то время как луна как раз поднималась над морем, и бросала бесконечно длинные, серебристые полосы на воду. Колни смотрел на неё, стоял спиной ко мне, неподвижный, чёрный силуэт, в который жизнь вернулась лишь тогда, когда он повернулся ко мне. Позади нас на улице тарахтя, завёлся Вольво.

— Значит ты пришла, чтобы попрощаться?

Я посмотрела ему в глаза и не нашла в них опоры. Внутренне я уже начала умирать.

— Да. Я пришла, чтобы попрощаться с моим страхом.

— Твоим… твоим страхом? — Мне редко удавалось удивить Колина и ещё реже случалось, чтобы он не знал, о чём я думаю. Я сама не могла поверить в то, о чём думала.

— Я приняла решение. — Мой голос отчётливо раздался над ритмичным рокотом прибоя. — Я сделаю это. Я убью тебя.

Я дышала спокойно и равномерно, но моя душа кричала, как животное, которому только что перерезали глотку. Другого пути нет. Только этот один. Вера, надежда, любовь.

— Лесси… — Глаза Колина поблёскивали голубым в свете луны. Ласковая улыбка осветила его лицо, когда он протянул руку и прикоснулся к моему плечу — не ласка любовника, а посвящение в рыцари. — Ты это сделаешь? Спасибо. Спасибо. О Боже… спасибо.

Так должно быть. Я любила его.

— Когда? — спросила я, в то время как земля снова накренилась. Я упаду, и никто меня не поймает.

— Дай мне два дня с Луисом. Только два дня. Потом я буду готов. Но эти два дня я хочу провести с ним.

Теперь я знала, что мне делать.

— Договорились, если ты подаришь мне одну ночь. Раньше, чем это случиться. Я не смогу убить тебя, когда только что провела с тобой время. Я должна подготовиться. Но я хочу ещё одну ночь. Завтра. Это тебя устроит?

— Да. Да, устроит… — В его глазах не было даже слабого сомнения. Он знал, что всё серьёзно. Между нами больше не будет лжи, никогда больше.

— Идём. Идём со мной, — улыбаясь призвал он меня. — Мы снова покорим море.

Рука об руку мы зашлёпали по воде в сторону луны, пока не окунулись с головой в нежные волны и заскользили, словно рыбы, через прохладную, солёную воду. Необходимости в дыхание не было. Колин дышал за меня. Я держалась за него, обхватив его тело ногами, словно медуза, в то время как он плавно похитил меня в глубины моря, где в лунном свете, блестели скрытые сокровища, а душа моего отца наконец-то нашла покой.

Я смотрела на нас обоих сверху, грациозные, подвижные и сильные, вдохновлённые гордыми мыслями и безоговорочным доверием. Это я, думала я с благоговением, когда разглядывала своё лицо, больше уже не девчонка, но ещё не женщина. Открытые сине-зелёные глаза, как взволнованное море.

Это было наше прощание с тем, что Колин уже так давно ненавидел в себе, наша последняя игра с магией, которая была ему дарована, когда его превратили в того, кем он стал.

Я начну снова дышать, как только нас выбросит на берег. Он же надеялся, что сможет покончить с этим.

Навсегда.

В тени леса

— Ты сможешь это сделать? Это не слишком сложно?