Поцелуй розы - [11]

По сути, прав ли Ропер? Что скрывается за прекрасными карими глазами Розалинды Ллеуэллин? Он должен был предположить, что она знает свое ужасное ремесло, но как хорошо? Возможно, она лишь приманка, а другой Ллеуэллин, предпочтительно мужчина, ждет за кулисами, чтобы сразиться с ним. Он воспрянул духом от этой мысли.

— Вы не хотите сражаться с женщиной, не так ли, господин?

Кристофер остановился и уставился на лысину слуги.

— Это полная чушь. Я сражусь с любым, если это приведет к уничтожению рода друидов.

— Если вы так говорите, господин, но она привлекательная малышка. Я пойму вас, если вы захотите быть с ней помягче.

— Я не буду с ней мягок. — По правде говоря, определенные части его тела стали довольно твердыми, пока он препирался с нею, но Ропер не должен был это узнать. — Если придется, я убью ее.

Ропер захихикал.

— Если она не убьет вас первой.

— Как ты и сказал, она привлекательная малышка, но я сомневаюсь, что она может что-то сделать, кроме, как убежать с истошными криками.

— Господин, Вы снова недооцениваете ее. Теперь вам следует быть осторожнее.

Вспыльчивость Кристофера дала о себе знать.

— Черт, Ропер, не обращайся со мной как с пятилетним!

Ропер смерил недовольным взглядом своего господина.

— Я знаю вас с пяти лет, юноша, и это дает мне право сказать вам все, что я думаю.

— Ты всегда мне это говоришь, но я вполне способен сам принимать решения. Мне двадцать пять, и мой дядя хорошо меня обучил.

— Действительно, господин. — Слуга продолжил идти, и Кристофер последовал за ним. Солнце поднималось на востоке, добавляя серебристое очертание к скоплению плывущих облаков. Кристофер сильнее укутался в плащ, в то время, как Ропер продолжал ворчать. — Однако, как бесстыдно послать женщину против вас, господин. Тяжело самоутвердиться, сражаясь с более слабым полом.

Кристофер сжал зубы и воздержался от комментария. У Ропера был свой способ небрежно выразить свое мнение о гордости или достоинстве своего господина.

— Вампиры знают, что она здесь, господин?

— Полагаю, что да. Зачем, ты думаешь, мой дядя послал за мной? Но я уверен, что вместе мы будем в состоянии победить Розалинду Ллеуэллин и отослать ее домой побежденную, или в гробу.

— Или возможно они сделают ее одной из них, господин.

Кристофер задрожал от мысли об этом.

— Почему-то, я сомневаюсь в этом. Смешивать кровь друида и вампира считается опасным.

— Я не подумал об этом. — Ропер кивнул, открывая боковую дверь в мужскую часть дворца. — Лучше, пусть тогда они ее убьют.

Кристофер вспомнил выразительное лицо Розалинды Ллеуэллин и представил, как смерть испортит его. Неужели ее убийство было необходимым? Он бы лучше заставил ее убежать домой и принял вызов от настоящего противника Ллеуэллина, а не от нее. Его симпатия к ней стала меньше. Возможно, в конце концов, таков план. Друиды не верят, что он представляет реальную угрозу, и послали слабую женщину проверить его.

Его пальцы сжали дверную ручку. Он всегда будет под подозрением? Его иностранная кровь считается испорченной? Его ценность, как убийцы друидов поставлена под сомнение его собственными людьми, его собственной семьей? Робкая улыбка Кристофера исчезла. Ей-богу, он покажет им, что он был более чем способен. Он нанесет по миру друидов такой удар, что его имя будут помнить в течение многих столетий.

Неосознанно, он надавил рукой на грудь в области сердца, где была выжжена метка Митры. Он, как потомок римлян, поклялся, защищать вампиров против друидов. Правда угроза друида очень ослабла, но он был все еще связан присягой. Он упорно боролся, чтобы его приняли в культ Митры, и был настроен выполнить свой долг без личных сомнений по поводу убийства женщины.

Кристофер со стуком закрыл дверь и поднялся по лестнице, оставляя Ропера следовать за ним. Сомнения вновь одолевали его, но он немедленно выкинул их из головы. Он не мог позволить себе показать какую-либо слабость. Если он добьется своего, девица Ллеуэллин пожалеет, что родилась на свет.

Нахмурившись, Розалинда смотрела на короля.

— Я не уверена, что поняла, что вы хотели мне сказать, сир.

Король Генрих сел и указал ей сделать тоже самое. Он вызвал ее в свои покои, как только забрезжил рассвет, и ей хватило времени только, чтобы набросить плащ поверх платья для верховой езды и последовать за охранниками через серию потайных проходов, чтобы предстать перед королем.

— Вы прекрасно меня слышали. Я хочу знать, считаете ли вы, что вампиры убивают моих слуг.

— Как я сказала, это возможно, сир, но …

Он наклонился вперед, массивная рука сжала ручку стула.

— Пять слуг дворца убиты в течение пяти недель, а вчера вечером я обнаружил труп в своей спальне!

— Здесь, сир? — Розалинда осторожно осмотрелась, но не увидела доказательств присутствия кого-то еще, живого или мертвого.

— Да, здесь. — Король задрожал и обернул длинную меховую мантию вокруг плеч. Он небрежно щелкнул усыпанными драгоценностями пальцами. — Я принял меры, чтобы тело оставили в саду удовольствий[3]. Я не могу позволить подданным узнать, что кто-то успешно проник в мои личные покои.

— Абсолютно нет, сир. — Хотя она и восхищалась бессердечным решением короля избавить себя от последствий нежелательного трупа, Розалинда задалась вопросом, что почувствуют королева и ее леди, неожиданно натолкнувшись на обескровленный труп, по дороге на утреннею мессу.