Поцелуй Морты - [65]

Нугзар привез Нору к себе, и они сразу же прошли в спальню. Кровать была новой, это приятно удивило молодую. Нугзар показывал ей, что с прошлым покончено и начинается другая, совсем другая жизнь.

Растянувшись на черном шелке, он непривычно нежно прошептал:

– Может быть, у нас появится принц, ты хочешь?

– А если принцесса?..

– Это еще лучше, она будет такая же красивая, как ты, а я отдам ей все мое могущество. – Нугзар показал в хищной улыбке свои белоснежные зубы.

– Я не знаю, обрадуешься ты или расстроишься, – Нора выдержала паузу, – но принцесса у нас уже есть…

Нугзар подскочил на постели. Он сразу поверил: в таких вещах лгать бесполезно, но досада захлестнула с головой. Если бы они не поженились, она вряд ли открыла бы ему правду, разве что перед смертью.

– Твоя отлучка на несколько месяцев в Сибирь… Теперь я понимаю. Кто воспитывает ее? – спросил он строго.

– Надежный человек, – ответила Нора, – и так, как надо. Дочь зовут Инга, и у нее твои глаза, Нугзар. – Она заглянула в его лицо. – Ты сердишься на меня, что я скрыла? Ну подумай сам, как бы ты это расценил? Как мою попытку привязать тебя! А я этого не хотела.

– Беда с умной женой, – усмехнулся Нугзар, – брось, не огорчайся, детка, все хорошо.

Нора счастливо улыбнулась. Там, где сейчас воспитывалась их дочь, повсюду был лес, настоящий бор с высокими корабельными соснами, залитый мягким вечерним солнцем, озеро, поросшее камышом и осокой. Нора как наяву увидела красивую черноглазую девочку, протянувшую ей руки, и услышала ласковый шепот:

– Мама…

Ее доченька, маленькая Инга, будущая великая ведьма. Так захотелось прижать к себе хрупкое, воздушное тельце, заглянуть в черные, как полночь, проницательные не по возрасту глаза…

Она сделала правильно, отдав дочь на воспитание сильной деревенской знахарке Таисии Ивановне. Дав Инге соответствующие знания, знахарка могла рассчитывать на получение от Норы царского подарка – умения продлевать свою жизнь за счет чужой. Умение это передается не по наследству, а только по желанию и требует кровавого и жестокого обряда.

В эту же минуту Инга ясно увидела свою маму, как будто она находилась здесь, рядом, а не за многие тысячи километров. Девочка росла очень сильной и абсолютно бесстрашной. Деревенские дети не водились с ней, им запрещали родители, боясь, что ведьмина внучка сглазит их. А саму бабу Тасю боялись до судорог и обращались к ней лишь от отчаяния, да и то самые пропащие. Недоброй славой пользовалась она у жителей окрестных сел и деревень, а городские ездили к ней каждый день, да по нескольку человек.

Сидя в уголке, Инга училась наводить порчу, напускать страх и привораживать. Уже сейчас она беспрепятственно гуляла по лесу, забредая в глухие заповедные уголки, где не бывали даже охотники. Она могла уйти на несколько дней, прихватив с собой только хлеба, все остальное она брала у леса столько, сколько хотела. Медведи и кабаны уступали ей дорогу, а заблудиться она просто не могла. Если Инга сомневалась в маршруте, к ее услугам всегда были лешие и прочая нечисть, которую она не только не боялась, а просто помыкала ими.

Для гаданий девчонке не надо было смотреть в карты, она все видела и так, чем приводила свою воспитательницу в умиление.

– Какая ты умница, деточка моя! – частенько говорила ей Таисия Ивановна.

Мальчишка, который кинул в нее камень с криком «бей ведьмино отродье!», утонул в деревенском пруду на следующий же день на глазах у толпы народа, и никто не смог его найти, пока сам не всплыл. Недобро посмотревшие на нее взрослые часто ломали руки и ноги, кое-кто падал с сеновала, другие калечились топором или вилами. А Инга только смеялась.

Баба Тася объяснила, что, пока ей не исполнится шестнадцать, она будет жить с ней, а потом отправится в далекую Москву, где живет ее мама, будет использовать знания и жить по законам темного сообщества. Инге все давалось легко, училась она шутя и, наверное, знала уже не меньше, чем баба Тася, а чувствовала определенно больше.

– Скоро к тебе люди начнут приезжать, Ниночка. Будешь на всю Сибирь знаменитой! – говорила баба Тася с законной гордостью за свою необыкновенную воспитанницу.

– Зови меня Ингой, бабушка. Мне нравится мое имя, – сказала Инга, глядя на нее своими сумрачными глазами, и перечить ей совершенно не хотелось.

И хотя Таисия Ивановна считала, что имя Инга больше похоже на собачью кличку, все же перестала звать ее Ниной. Она вынула из заветного сундука старинный хрустальный шар на костяной подставке и подарила названой внучке.

– Мне-то он ни к чему, – серьезно сказала баба Тася, – я и в тазу с водой вижу так же хорошо, а ты любишь все красивое, на-ка вот…

Но это было много лет назад…

Последнее время Нугзар ощущал во всем теле неприятную слабость, хотя и старался себе в этом не признаваться. Он решил не заезжать за Норой на работу, остался дома. Обычно Нугзар чувствовал себя очень хорошо в любимой квартире на Котельнической набережной, где все дышало удобством и комфортом, однако сейчас ему было не по себе – слишком мало энергии получил за последние дни, а расходовал ее чрезмерно. Ему вдруг захотелось есть так сильно, как никогда в жизни.