Поцелуй - [92]

Люсиль решила, что Дуг Стедман — отличный парень: по достоинству оценил ее сандвичи с ветчиной и горчицей, где ветчины было больше, чем хлеба, и всегда охотно делился сплетнями о ее любимых ирландских певцах, а потому Люсиль искренне наслаждалась его ежедневными визитами. А еще он, по доброте своей, сегодня утром принес ей потрепанную программу концерта Вэла Дуникана с личной подписью этого великого человека.

Если бы Дуг не был столь сильно увлечен Джиной, Люсиль сама положила бы на него глаз.

При слове «гость» Джина сразу подумала о Сэме. С тех самых пор как он столь выразительно признал, что Вивьен ничего для него не значит, в ней снова воскресла надежда, и Джина впервые за целую неделю хорошо спала.

И теперь, когда проницательная экономка Иззи заговорила об этом, Джина решила сделать первый шаг и задать вопрос, который не давал ей покоя с той минуты как проснулась.

— Люсиль, — сказала она, собираясь с силами, — если бы вам нравился мужчина и если бы вы знали, что тоже ему нравитесь, но, поскольку вы старые друзья, у вас ничего такого не было… вы бы так и жили дальше и просто надеялись, что все произойдет само собой? Или, по-вашему, лучше открыться?

Джина чувствовала, как по шее катится пот. «Господи, как трудно сказать об этом, даже Люсиль!»

Широкая улыбка экономки стала ответом на вопрос.

— Господь вас благослови, — торжествующе произнесла она, чувствуя себя настоящей пособницей влюбленных. — А я-то гадала, скоро ли вы одумаетесь! Разумеется, нужно ему сказать. Он будет счастлив об этом узнать, клянусь!

— Вы уверены? Правда? Не хочу, чтобы он счел меня… навязчивой.

— Абсолютно уверена. Да три четверти мужчин нуждаются в том, чтобы их подталкивали и подгоняли! Помяните мои слова: хороший мужчина в наши дни — большая редкость. Если вам повезло и вы такого нашли, поблагодарите Бога и держитесь за него ногтями и зубами.

— Да пошли они все!.. — Иззи швырнула трубку в ту самую секунду, когда Джина вошла на кухню.

Катерина стояла у плиты и помешивала горячий шоколад в кастрюле.

— Моя мать — знаменитая певица. Представьте Майкла Паркинсона, который объявляет публике: «А теперь, дамы и господа, со своей последней песней «Да пошли они все!..» выступит…»

— Это был Дуг, — буркнула Иззи, не обращая на нее внимания. — Организаторы в Риме сказали, что, если не приеду завтра вечером, меня разорят неустойками.

— Понятно, — ухмыльнулась Катерина.

— И почему я не отдала тебя в приют?.. — беззлобно огрызнулась Иззи.

Джина, сев за кухонный стол, вмешалась.

— Все действительно так ужасно? — осторожно спросила она, на тот случай если Иззи обрушится и на нее. — А я думала, тебе очень хочется в Рим.

Иззи измучилась. Долгая изнурительная работа в студиях звукозаписи, неделя за неделей, отняла у нее все силы. Десятки интервью прессе и на телевидении истощили ее душевно, поскольку всегда нужно было думать о том, как бы неляпнуть что-нибудь не то. Постоянное совершенство дается нелегко, особенно когда каждый интервьюер заводит разговор о Тэше Янсене. Иззи устала улыбаться и быть дипломатичной, устала работать, порой до ночи, со своим великолепным, но невероятно требовательным продюсером. Единственное, что не причиняло ей мучений, — так это мысли о поездке в Рим, где она давно мечтала побывать. Но гастроли пришлось отменить, когда Джина заболела.

«И это вся благодарность, — с негодованием подумала Иззи. — За столь великую жертву, за обещание ухаживать за больной. Теперь Джина сидит напротив, с накрашенными фиолетовым глазами, и удивляется, отчего я не поехала».

— Не сердись, — пролепетала Джина, удивленная раздражением Иззи. — Я всего лишь пытаюсь помочь.

— Ты больна, — отрезала Иззи. — Мне казалось, именно я должна тебе помогать.

Джина, наконец, все поняла и просияла.

— Ты действительно помогла! — воскликнула она с благодарностью. — Но довольно жертв! Нельзя допустить, чтобы итальянцы подали на тебя в суд. Со мной все будет в порядке! Честное слово. В конце концов, ты едешь всего на несколько дней.

— Да, но за несколько дней может случиться многое, — вмешалась Катерина, пробуя с ложки шоколадную тянучку.

Иззи после слов Джины немного успокоилась:

— Например?

— Мама, я тебя знаю. Ты можешь отправиться в Италию на гастроли и выйти там замуж… — Выкатив глаза для пущего эффекта, Катерина торжественно добавила: — …за красавца адвоката, который требовал от тебя выплатить неустойку.

В последний раз, когда она собирала вещи для поездки в Рим, все закончилось сексом с Сэмом на крышке чемодана.

Иззи сочла иронией судьбы то, что Джина выбрала именно этот вечер и именно эту минуту для своего невероятного признания.

Разница, разумеется, была в том, что на сей раз Иззи не радовалась.

— …Понимаю, это звучит глупо, но… я действительно его люблю, — закончила Джина, пока Иззи машинально продолжала собираться. — Господи, какое облегчение, что могу сказать это тебе! Ты тоже думаешь, что я спятила?

Иззи, ненадолго лишившись дара речи, покачала головой. Разве можно назвать безумием любовь к Сэму Шеридану, если сама она впала в тот же грех? И теперь Иззи отчаянно жалела, что заставила его держать их роман в секрете.