Поцелуй - [2]

«В том-то и проблема», — подумала Иззи с улыбкой.

Только Майк мог надеяться на то, что она сумеет «собраться». Иззи считала их отношения идеальными. Каждую неделю она проводила две ночи с Майком, две с Ральфом и две — за работой. Среда предназначалась для отдыха. Разве не идеальный распорядок?

— Ты занят, я занята… — пробормотала она, прижимаясь к Майку. — И потом, ты заскучаешь. У меня такая неинтересная жизнь. Ты быстро бросишь меня, если тебе придется наблюдать, как я мою полы и убираюсь в комнатах.

«То, чем ты занимаешься, трудно назвать неинтересным, — подумал Майк. — Да и представляешь ли ты, как выглядит половая тряпка?»

— Ладно. — Майк обнял Иззи, с удовольствием вдыхая дурманящий аромат ее тела. — Сдаюсь. Я буду заниматься делами, а ты мой полы сколько вздумается — до тех пор пока не заскучаешь и не найдешь себе другого.

— У которого будет дочь, такая же болтливая, как моя Кэт? — Иззи улыбнулась. — Может быть…

Глава 2

— Не понимаю, — пролепетала Джина, — чушь какая-то. Давай принесу тебе выпить… А на ужин у нас жареный ягненок, будет готов через полчаса.

Порывисто двинувшись к бару в углу гостиной, она вдруг с ужасом поняла, что не знает, как быть с руками. Они казались огромными и неуклюжими, болтались вдоль тела. Джина с облегчением достала бутылку виски и сделала Эндрю его любимый коктейль — на полдюйма виски, на три дюйма тоника. Именно то, что ему всегда нравилось, когда он возвращался с работы домой.

Но потом она столкнулась с новой проблемой: куда смотреть? Джина понимала — Эндрю наблюдает за ней. Хотя супруг, разумеется, оговорился, она боялась встретиться с ним взглядом. Ориентация в пространстве тоже отказала; Джина не знала — сесть или остаться стоять. Отчего тело плохо слушается, если дело всего лишь в небольшом недоразумении? Через минуту, несомненно, они будут смеяться над нелепой ошибкой, а руки снова начнут повиноваться.

Но Эндрю не смеялся. Он покачал головой, когда жена подала бокал, и указал на кресло:

— Сядь. Лучше выпей сама. Господи, мне очень жаль, Джина, прости… Ты, наверное, думаешь, я мерзавец, но я действительно не ожидал, что такое случится… Не хотел причинять тебе боль…

Джина напряглась, ожидая, что сейчас Эндрю ухмыльнется и скажет: «Ну конечно, я пошутил». И тогда можно расслабиться и смотреть, как там ужин. Надо выложить на противень пастернак и помешать луковый соус.

— А я думал, ты начнешь бить посуду, — продолжал Эндрю. Он ненавидел себя за эти слова, но ему очень хотелось вызвать хоть какую-то реакцию.

Когда Джина, наконец, взглянула на него, он увидел в ее глазах страх и смущение.

— Ты шутишь? — прошептала она.

Эндрю собрался с силами, сделал глубокий вздох и приготовился повторить то, что надеялся сказать только один раз.

— Джина, это не шутка. Я ухожу от тебя и прошу развод. Я люблю другую… Мы встречаемся почти полгода… и оставаться здесь нечестно по отношению к тебе. Я снял квартиру в Барбикане [2] и сегодня перебираюсь туда. Прости. Я действительно не хотел причинять тебе боль, просто так получилось…

— Но ты мой муж, — прошептала Джина. Колени у нее задрожали — Эндрю всегда говорил, как ему нравятся ее коленки, — и вдруг стало трудно глотать. Осторожно поставив бокал с напитком на стол, чтобы не разлить, Джина встала и тут же повалилась обратно в кресло. — Мы женаты, — в ужасе забормотала она. — У нас счастливый брак. Все подтвердят.

«Сочувствие пополам с гневом. Почему, во имя всего святого, она не запустит в меня чем-нибудь? Почему не кричит, не плачет, не ругается, не закатывает скандал? Тогда было бы проще рассказать остальное», — мрачно размышлял Эндрю.

— Я был счастлив с тобой, — сказал он, надеясь, что Джина, наконец, отреагирует. — Но теперь я полюбил другую.

— Ты сказал, что не хочешь причинять мне боль! — Костяшки пальцев побелели, когда она стиснула кулаки. — Я бы простила тебе измену. Нам не обязательно разводиться… Если ты действительно не хочешь причинять мне боль, скажи ей, что все кончено, и давай жить дальше, будто ничего не было. У тебя всего лишь интрижка, — задыхаясь, закончила Джина. Из ее глаз наконец-то покатились жгучие слезы. — Это ведь ничего не значит, честное слово. Так бывает у большинства мужчин… Зачем же разводиться?

— Я хочу на ней жениться, — безучастно отозвался Эндрю. Джина непонимающе уставилась на мужа. «Разве я не предоставила ему отличную возможность? Разве не проявила редкое понимание?»

— Но почему?

Эндрю взял бокал и осушил одним глотком.

— Потому что она беременна.

Размахивая щеточкой для туши и накладывая на ресницы второй слой, Иззи громко напевала «Нью-Йорк, Нью-Йорк».

— Кэт, подвезти тебя в библиотеку? Я буду готова через пять минут.

В следующее мгновение отражение Катерины появилось в зеркале. Иззи переполняла любовь к умной дочери. Она повернулась и обняла ее.

— Что бы я без тебя делала, а?

— Развела бы тут страшный бардак, — ответила практичная Катерина. — Кто-то будет сегодня звонить?

— Возможно, Ральф. Он хочет, чтобы я завтра с ним поужинала… Передай, что я встречусь с ним в «Вампирах» в половине девятого. Майк звонить вроде не собирался, но если вдруг, то скажи…