Поцелуй льва - [41]

Теперь моя очередь. Человек в капюшоне велел мне положить правую руку на тризуб. Своим пронизывающим взглядом он впился мне в глаза. Его глаза, казалось, гипнотизировали. Я начал рассказывать Заповеди. Словно чародей, он не сводил с меня глаз, пока я не прочитал все десять Заповедей. Моё тело пронизало горячее щемление. Я понимал, что отныне моя жизнь не принадлежит мне.

Она стала собственностью организации.

«Око за око, зуб за зуб».

Моисей

«Око за око ― и двух глаз нет».

Ганди

ТАИНСТВЕННОЕ ПИСЬМО

В середине мая, после нескольких недель настоящей весенней погоды, внезапно налетели метели. Метель пришла с северо-востока и с ожесточённостью бешенного зверя покрывала землю толстым слоем тяжёлого, влажного снега, ломала крыши и деревья. По городу было трудно ходить. Понадобилось несколько дней, чтобы прибрать поломанные ветки каштанов на нашей улице.

Но очень скоро небо засветилось голубизной и с него улыбнулось весеннее солнце. Снег исчез так же быстро, как и появился, превратив некоторые улицы в русла бурных ручьёв. Примятые цветы, поломанные кусты отходили после оттепели. Тюльпаны в нашем садике были полностью уничтожены, но сирень каким-то чудом уцелела.

Днём густая масса этого голубого и белого цветения, казалось, соперничала с небом. Вечером их успокаивающие сладкие ароматы окружали наш дом, проникали на веранду, даже если она была закрыта.

В один из таких вечеров я сидел на веранде, ища утешения в аромате сирени. Из головы не выходил сегодняшний арест брата Богдана и Романа ― его лучшего друга и одноклассника. Девочка из нашего класса, которая в это время вышла с урока в туалет, видела, как их выводили из кабинета Боцвы в наручниках.

Вначале она хотела об этом промолчать, потому что рассказывать про такие вещи считалось помощью врагам народа. Однако перед последним уроком на перерыве она подошла к Богдану с раскрытой тетрадкой и попросила объяснить ей лекцию, а тем временем шёпотом рассказала то, что видела. По пути из школы Богдан шепнул мне с невозмутимым взглядом: «Моего брата арестовали. Отбой». «Отбой» ― наше условное выражение, которое означало, что необходимо временно прекратить любую деятельность, связанную с Организацией и быть начеку.

Возможно Игоря и его друга арестовали по подозрению в осквернении статуи Сталина. Нас это очень беспокоило, ведь тогда их накажут за наше преступление. Но возможно было и то, что они принадлежат к Организации. Но в любом случае тут не обошлось без доносчика.

Самым вероятным подозреваемым был одноклассник Игоря ― Николай Ефремович Когут. Чтобы отомстить за арест, мы придумали хитрый план.

Николай был секретарём комсомола в нашей школе. Он был известен как гений математики и «уши» директрисы. При проведении политических мероприятий его представляли как «преданного строителя социализма» и пример «будущего советского человека». Он мог с уверенностью религиозного фанатика напамять цитировать Маркса, Энгельса, Ленина и Сталина. Он был высокий и широкоплечий, имел настойчивый и раздражающий голос, вёл себя так, словно всё в мире ему было известно.

Богдан был уверен, что именно Николай виноват в аресте его брата.

Я разделял его мысли. Действовали мы очень просто ― написали Николаю письмо, вроде от его друга, но послали не по почте, а проскользнули в его класс, когда все были в спортзале, и положили ему в верхнюю тетрадь.

«Николай, ― было написано в письме, ― ты понимаешь, почему я таким необычным способом направил тебе это письмо. Рад, что ты достиг такого положения в комсомоле и что скоро тебя будут рекомендовать в члены партии. Это отличное прикрытие. Нам необходимо больше таких людей, как ты, чтобы продолжать нашу работу. Скоро свяжемся с тобой „случайно“, по дороге домой».

Последствия были прогнозируемые и мгновенные. Мы не были их свидетелями, но нам про всё через некоторое время рассказали.

Вернувшись из спортзала, класс Николая ждал учителя математики. Николай ожидал с особым нетерпением, так как будучи «гением математики», он заслужил исключительную честь рассказать теорему Пифагора всему классу. Для него это была большая честь и случай похвастаться, ведь учитель математики к тому же был и членом партии. Николай раскрыл тетрадь, что бы что-то повторить, а там ― письмо. Оно было не заклеенным, и это не удивительно ― конверты теперь вообще не заклеивали, чтобы легче было цензорам. Но там таинственная записка…от кого? Почему? Провокация? Ошарашенный он читал и перечитывал её, не замечая прихода учителя.

― Николай Ефимович, что с вами? Вам плохо? ― прозвучал голос учителя.

Согласно школьных правил, когда входил учитель, все должны были встать. Услышав голос учителя, Николай понял, что он единственный, кто сидит. Он вскочил, держа в руке письмо. Сначала растерялся, не зная что с ним сделать, а потом попытался спрятать.

― Что это у вас? Дайте-ка посмотреть? ― сказал учитель.

Прочитав, он побледнел и минуту стоял молча.

― Сидите. И тихо. ― сказал он, выходя из класса. Через некоторое время он вернулся и попросил Николая пойти с ним к директору.

Учитель вернулся один. Как и брат Богдана с другом, Николай зашёл в кабинет директрисы и с тех пор про него больше не слышали.