Поцелуй куртизанки - [46]

— О, это чудесно! Я найду эту книгу на полке и буду читать ее вслух.

— Или используйте ее как слова к музыке «Боже, храни короля».

— Вы меня слышали?

— Два раза. Ваши слова к мелодии «Зеленые рукава» и «Барбара Аллен». Зачем вы это делаете?

— Еще один вопрос, лорд Дэвид. Получается, уже три за одну встречу. Думаю, вы заслуживаете награды.

Она без предупреждения прижала свои губы к его губам. Если, конечно, не считать предупреждением выходки, которые продолжались на протяжении последних трех минут.

Прикосновение длилось доли секунды. Она бы отпустила его и пошла дальше, если бы он не привлек ее обратно в свои объятия.

— Мисс Кастеллано, если это был поцелуй, то вам определенно нужен наставник.

Ее поцелуй в уголок его рта был целомудренным. Его — не был. Дэвид должен был с самого начала показать ей, что поцелуи — это нечто большее, чем награды. Вначале он как будто пробовал воду, прежде чем нырнуть в волну. Если это первое прикосновение вызовет правильные ощущения, а оно вызвало, то он нырнет, рискнет всем ради восторга поймать волну желания и наслаждения, взяв Мию с собой. Его рот слился с ее ртом, беря все ощущения, какие она только предлагала, и одновременно давая.

Этот поцелуй открыл для них место, где не существовало ничего, кроме них, кроме того, чем они были и чем могли быть. Это был совершенный поцелуй, и его совершенство нельзя было передать словами. В этом поцелуе Дэвид Пеннистан заблудился, потерялся, забыл все остальное и всех остальных. Ее мягкие губы влекли его в самый интимный из миров, где все — смесь ясности и растерянности, небес и ада, магии и хаоса, наслаждения и муки. Его тело жаждало этого соединения, такого совершенного, такого полного, что поцелуй стоил того, чтобы рискнуть всем, забыть о будущем, о прошлом, забыть все страхи и даже все надежды — это был величайший дар, какой только ему когда-либо преподносили. И искушение полностью отбросить контроль и взять то, что предлагает этот момент, было очень близко.

Когда Дэвид вернулся в мир, который, он и она покидали, он лишился дара речи. Мия тоже, но ее глаза сверкали, а пухлые губы сложились в полное изумления «О!», которое он прекрасно понимал.

Если он надеялся ее ошеломить, то он совершил роковую ошибку. Это она его ошеломила. О чем только думал Уильям Бендасбрук, когда отказался от этой женщины?

Глава 17

«Спокойствие! Сядь на скамейку, грациозно сядь, так, чтобы он не увидел, что у тебя дрожат коленки. Улыбнись слегка. Или, по крайней мере, попытайся сделать вид, что ты не впервые в жизни целовалась таким образом».

Лорд Дэвид откашлялся.

— Почему вы заводите часы в полночь?

Он задал еще один вопрос. По-видимому, он не в таком замешательстве, как она. Теперь Мия могла улыбнуться:

— Четвертый вопрос, милорд? Есть опасность, что вопросы станут привычными, тогда они вряд ли достойны награды.

Мия встала, довольная своим умным ответом. Ноги у нее больше не подкашивались, сердце успокоилось и стало биться в нормальном ритме, и это доказывало, по крайней мере ей самой, что она контролирует ситуацию. Мия решила испытать себя дальше — попыталась пойти. Оказалось, что, хотя она все еще была ошеломлена, ноги ее слушались. Мия сошла с тропинки и вышла на лужайку, в менее уединенное место.

Лорд Дэвид последовал за ней, но потом вернулся за удочкой и садком, которые она оставила на скамейке. Он отдал их Мие. Выражение лица у него было настороженное, и от этого Мия почувствовала себя еще лучше.

Это был поцелуй самого лучшего сорта, думала она, полный приглашения и обещания, и очень может быть, что он содержал больше, чем лорд Дэвид намеревался дать. Ее охватило радостное возбуждение.

— Я завожу часы в полночь, потому что в первую ночь часы в моей спальне остановились. По-видимому, у миссис Кантуэлл не было времени их завести, а я не подумала. Когда я пошла узнать время по большим напольным часам в холле, то обнаружила, что ни одни часы не были заведены.

Мия набрала в грудь воздуха и заговорила медленнее, в темпе, больше подходящем для беседы.

— Вот я и решила, что заводить часы — это то, что я могу делать, чем я могу помочь. — Она отмахнулась от пчелы, подлетевшей слишком близко, и заправила за ухо прядь волос. — Миссис Кантуэлл сказала, что часы надо заводить в одно и то же время, иначе можно перекрутить пружину.

Они миновали последний подъем, и в поле зрения показался дом.

— Поэтому я делаю эту небольшую работу около полуночи, перед тем как лечь в постель.

«Это на случай, если вы хотите знать, где меня найти».

В маленьком саду их приветствовал аромат роз. Они были близко к террасе, протянувшейся во всю длину задней стены дома.

Розы были самыми любимыми цветами Мии. Они так щедро расточали свой аромат и цвет, и она не могла сказать, что ей нравилось больше — пряный сладкий аромат или глубокий бордовый цвет. И чем было бы одно без другого?

Хотя розы и отвлекли Мию, она сознавала, что они идут в напряженном молчании. Лорд Дэвид не собирался ничего говорить, если она сама его не подтолкнет. Что ж, она — непревзойденный мастер вести разговоры в трудных обстоятельствах.

— А вы, лорд Дэвид, как вы проводите время?