Поцелуй герцога - [3]

К сожалению, так похожая на герцогиню девушка вовсе не была идеалом молодых людей. Несмотря на то, что в свете только и говорили о добродетелях Джорджианы, особенно престарелые вдовы, редко кто приглашал ее на танец, не говоря уже о замужестве.

Мистер и миссис Литтон объясняли это по-своему. По их мнению, любимая младшая дочь, скорее всего, потеряется в тени герцогини и не сумеет выйти замуж из-за отсутствия приданого.

Литтоны потратили все свои средства на учителей, поэтому их младшей дочери достались лишь жалкие гроши.

— Мы всем пожертвовали ради Оливии, — повторяла миссис Литтон. — Не понимаю, почему она так неблагодарна. Она ведь самая счастливая девушка в Англии.

Оливия же себя таковой не считала.

— Я выхожу замуж за Руперта лишь по одной причине — я смогу дать тебе приданое, — сказала она Джорджиане. Оливия прикусила кончики перчаток, чтобы стянуть их с руки. — Честно говоря, сама мысль о свадьбе выводит меня из себя. Я могу смириться с титулом, хотя он мне совершенно не нужен, но вот только мой жених ничтожный и глупый болван.

— Ты используешь жаргон, — начала Джорджиана, — и…

— Ничего подобного. — Оливия швырнула перчатки на кровать. — Я сама выдумала это выражение, и тебе не хуже меня известно, что в «Зерцале деревенщины» говорится о жаргоне. Цитирую: «Грубая речь, используемая самыми низменными слоями общества». И как бы мне ни хотелось стать представительницей этого низменного слоя, у меня нет никакой возможности добиться этого титула.

— И не надо. — Джорджиана уселась на диване перед камином. Оливии отвели самую большую спальню в доме, больше чем у матери и отца, поэтому близнецы нередко скрывались здесь от родителей.

Однако упрек Джорджианы был лишен обычной ярости. Оливия нахмурилась.

— Ты плохо провела вечер, Джорджи? Мой глупый жених постоянно меня отвлекал, и после ужина я потеряла тебя из виду.

— Меня было легко найти. Почти весь вечер я просидела рядом с почтенными вдовами.

— Милая! — Оливия присела рядом с сестрой и крепко обняла ее. — Подожди, пока я не стану герцогиней. Я обеспечу тебе такое приданое, что каждый джентльмен будет падать на колени при одной мысли о тебе. Они станут называть тебя «золотая Джорджиана».

Джорджиана даже не улыбнулась, и Оливия продолжала:

— Лично мне нравятся вдовы. У них всегда столько историй, например, о лорде Меттерснатче, который заплатил семь гиней, чтобы его высекли.

Джорджиана нахмурилась.

— Знаю, знаю! — не дала ей заговорить Оливия. — Это вульгарно. Но мне все равно понравился рассказ про костюм кормилицы. Радуйся, что не оказалась на моем месте. Кантервик весь вечер расхаживал по залу и таскал за собой меня с Рупертом. Все перед нами расстилались, хихикали у меня за спиной и спешили сообщить другим, какой счастливец мой глупый жених, потому что у него есть я.

Между собой Оливия и Джорджиана обычно называли Руперта Форреста Г. Блейкмора, маркиза Монтсуррея, будущего герцога Кантервика, глупым женихом. Иногда он же был глупым мужем и безмозглым суженым на итальянском и французском языках, которыми девушки свободно владели.

— Чтобы необратимо испортить вечер, не хватило только непорядка в одежде, — продолжала Оливия. — Если бы кто-нибудь наступил на шлейф моего платья и оторвал его, предоставив всему свету любоваться моим задом, я чувствовала бы себя по-настоящему униженной. Но так скучно мне бы уж точно не было.

Джорджиана не ответила, лишь запрокинула голову и уставилась в потолок. Вид у нее был несчастный.

— Не надо огорчаться. — Оливия попыталась придать голосу бодрости. — Глупый жених танцевал с нами обеими. Слава Богу, ему достаточно лет, чтобы посещать балы.

— Он считал шаги вслух, — заметила Джорджиана. — И сказал, что в платье я похожа на пухлое облако.

— Тебя ведь уже не должно удивлять, что Руперт не в состоянии поддержать светскую беседу. Если кто-то и похож на пухлое облако, то только я, ты же была похожа на весталку. А это куда благороднее облака.

— Благородство никому не нужно, — возразила сестра Оливии, отворачиваясь. Ее глаза были полны слез.

— Ах, Джорджи! — Оливия снова обняла сестру. — Прошу, не плачь. Я вот-вот стану герцогиней и тогда принесу тебе приданое и закажу такие красивые наряды, что тобой будет восхищаться весь Лондон.

— Это мой пятый сезон, Оливия. Тебе не понять, как это ужасно, ведь ты никогда не выходила в свет ради поисков мужа. Сегодня ни один джентльмен не обратил на меня внимания, как, впрочем, и в последние пять лет.

— Это все из-за платья и приданого. Мы обе были похожи на привидения, только не прозрачные. Ты, конечно же, была стройным привидением, а я более плотным.

На Оливии и Джорджиане были похожие платья из тонкого белого шелка с лентами на груди, украшенными мелким жемчугом и кистями. Такие же ленты украшали платья с боков и сзади, волнуясь от малейшего ветерка. В альбоме выкроек мадам Уэллбрук этот наряд выглядел изысканно.

Им пришлось усвоить тяжелый урок. Трепещущие ленточки могли красиво выглядеть на платье худой дамы с картинки, но в реальности они не были так уж хороши.

— Я видела, как ты танцевала, — продолжала Оливия. — Ты была похожа на веселое майское деревце с развевающимися лентами. У тебя и кудряшки подпрыгивали.