Побратимы - [96]

— Треба поведать вам и то, что Енекке пробуе потушить панику, — дополняют рассказ Клемент и Белла. — Солдатам зачитываеця приказ Гитлера: Крым не сдавать! О том приказе передает и румынский офицер Эм-эм.

К нам подбегает Тася Щербанова и, как всегда, с ходу кричит:

— Блокировщики уходят! Бросили аэродромы…

Перебежав на командный пункт, видим: по всхолмленной равнине Карачи-яйлы движется пешеходная колонна. Бинокль помогает различить понурые фигуры румынских солдат, вяло плетущихся в неровном строю, группы немцев с овчарками. За ними тянутся горные пушки в конных упряжках, минометные и пулеметные расчеты, полевые кухни на двуколках. Батальон, блокировавший наш большой баксанский аэродром, уходит. Очевидно, скоро мы увидим «рокировку» и другого батальона, находящегося на малой посадочной площадке. Посылаю начальника штаба 3-го отряда Октября Козина устроить засаду блокировщикам на малом аэродроме.

Жизнь ускоряет бег. Врываясь в лес то властным голосом Москвы, то донесениями разведчиков, она заставляет нас каждый час, если не каждую минуту, принимать новые решения, обдумывать новые задачи.

В села предгорья ворвались части немецкой полевой жандармерии. Радиорупоры с машины передают приказ оккупантов: «Все жители прилесной зоны эвакуируются в Присивашье. Срок для подготовки — сутки…»

Обстановка изменилась очень круто. Еще утром мы решили, что сперва надо добиться завоза в лес большой партии оружия, а потом поднимать сотни новых бойцов. До той же поры вести лишь подготовительную работу, забирая в лес только тех, кому грозят аресты. Теперь же положение изменилось. Угроза угона в фашистское рабство заставила сотни жителей прийти к нам в лес, и мы должны принять всех. Больше того, партизаны обязаны всемерно помогать уходу населения в лес, пока немцы не чинят препятствий.

Жители Ангары,[71] Барановки и соседних сел, куда распространяется влияние подпольщиков, руководимых Иваном Горбатовым, Петром Шпортом, тетей Катей Халилеенко, эвакуировались… в партизанский лес.

— Сколько же вас поднялось? — спрашивает Петр Романович, не скрывая ни радости, ни озабоченности.

— Триста дворов! — не без гордости отвечает Горбатов. — Следующей ночью, если немцы не перекроют дороги, придут люди и из других сел. Вот увидите.

У пришедших к нам жителей нет оружия, поэтому мы решили расположить их в глубине леса. Ангарцев устроили на горе Седло. Тут же думаем, чем им помочь. Кого-то из старых партизан нужно назначить командиром, надо дать также комиссара, начальника штаба, начальника разведки…

К нам подбегает Сеня Курсеитов. Он дает записку от политрука Клемпарского.

Читаю:

«Командиру бригады.

Николай Дмитриевич! В лес идет масса людей. И боевики, и семьи. Все без оружия. Их сотни. У нас неуправка. Пришлите командиров. И подкрепите нашу заставу. Нужен заслон, чтоб немцы не ворвались и не перестреляли народ».

К записке политрука приложено донесение.

«Товарищи! У нас в Зуе жуткая паника. Давайте нам мин побольше и оружия. Явку давайте каждую ночь. С приветом, Дровосек».

«Дровосек»!.. Да ведь это тот парнишка, Ваня Кулявин, что с немецкой автоколонной пробрался в лес для установления связи!

Прежде всего все отряды выдвигаем на опушки леса для прикрытия населения. В Тиркенский лес отправили недавно сформировавшийся шестой отряд Георгия Свиридова. Туда сейчас уйдут Евгений Степанов и Семен Осовский. Под Баксан и Аргин направляются комиссар Егоров и Филипп Соловей, старый партизанский командир, недавно возвратившийся из госпиталя; в район Барабановки и Петрово — Федоренко с Колодяжным; под Тернаир — группа Якова Саковича.

— Самое главное в этой обстановке вот что, — напутствует людей секретарь обкома, — не раскрывайте, что в запасе у нас нет оружия, но и не вводите народ в заблуждение пустыми обещаниями. К нам пришли и идут многотысячные людские массы. В этих условиях каждый человек, каждый двор и село должны проявлять побольше инициативы, самостоятельно вооружаться, добывать транспорт, снабжаться. А чтобы ваши слова лучше воспринимались, напоминайте советы Ленина. Ленин, когда готовил восстание, требовал развивать инициативу народа, обещаниями сверху не обрекать его на пассивное ожидание. Звать к действию. Чтобы каждый коллектив самостоятельно вооружался, чем мог. Чтоб сами выдвигали командиров.

Собираем всех, кого можно направить в степную часть Крыма, и, проинструктировав, посылаем: Артамохина в Биюк и Армянск, Овечкина и Попова — в Карасубазар; Беллу — в Симферополь и Джанкой; Александра Тиру и Клемпарского — для работы в степной части Зуйского и Симферопольского районов; Василия Самарина — в район Кангил — Бочала — Алатай; Кирилла Бабира — в Колайский[72], Сейтлерский и Ичкинский районы. Помогать ему идут Владимир Марковин и Виктор Завьялов.

Вооружаем их листовками и минами. Ставим задачу: правдивым словом и боевым делом поднимать людей на активную борьбу с оккупантами. Бить гитлеровцев в каждом городе, селе и на каждой дороге, создавать отряды и боевые группы на местах, уводить боевиков в лес. Словом, действовать и действовать!..

Мы с Ямпольским все чаще склоняемся над картой: откуда еще придут люди? Где встречать их и прикрывать от преследования? Тиркенский, Яман-Ташский и Тау-Кипчакский лесные участки заполнены партизанскими отрядами и группами. Тут народ будет встречен и принят. В Заповеднике и в Старокрымских лесах есть отряд Македонского и отряд Кузнецова. Там население тоже найдет пристанище. А вот в Карасубазарском лесном массиве нет даже маленькой группы. Прибывающим жителям этого района зацепиться не за что.