Побежденный - [69]
Мою жену звали Ингеборга, у нас было двое сыновей, Свейдн и Олаф. Я рыбачил, разводил овец и даже собственными руками обрабатывал землю.
Считалось, что со временем я стану членом Альтинга[28]. Я побывал в Новом Свете с Лейфом Эрикссоном[29] и вернулся. Я бы продолжал общение со знаменитым путешественником, если бы он не перешел в христианство, потребовав, чтобы все его люди сделали то же самое. Тем не менее я много где побывал, и мой меч отправил в Вальхаллу двадцать семь человек. От каждого нового свершения мое эго раздувалось все больше, слава росла, а число историй, которые я рассказывал за кружкой эля в таверне, увеличивалось. Я уверен, что вам известно, как пьяные разговоры за несколько секунд могут стать грубыми и даже порой странными. Кто-то решает пошутить, другой подхватывает, и вот ты уже рассуждаешь о дурацких вещах, какие никогда не придут тебе в трезвую голову. Например, о возможности выращивать голубых коров или делать оружие из морской птицы.
Один такой разговор и вывел меня на дорогу, пройдя по которой, я оказался здесь.
Холодным весенним вечером я пил мед в таверне с двумя друзьями и двумя незнакомцами. Чужакам в Рейкьявике никто не удивлялся; туда постоянно заходили корабли из самых разных мест. Те двое были крупными, неповоротливыми мужчинами, даже больше меня, светловолосыми и голубоглазыми, они только что вернулись из рейдов на побережье Ирландии. В какой-то момент жизни все мы этим занимались и для многих народов представляли собой самый жуткий кошмар в мире.
Естественно, у нас тоже имелись собственные страхи, и тем вечером мы пытались как следует напугать друг друга. Мне нравились истории, которые рассказывают на драккарах, о шепотах, доносившихся из темноты и заставлявших суровых, многое повидавших на своем веку воинов дрожать от ужаса. Кто-то любил поговорить про мужчин, в полнолуние превращавшихся в волков. Другие – про мерзких чудовищ, что поедали плоть мертвецов и принимали обличье того, кого сожрали последним.
А еще я множество раз слышал байки про тех, кто пьет чужую кровь и живет века, они якобы были наделены нечеловеческой силой и скоростью и могли за несколько секунд разорвать на части берсерка, даже не беря в руки меч или щит. Но, что самое главное, они обладали холодным умом, и, как рассказывали в историях, именно они являлись той силой, что стояла за римлянами. Они медленно двигались на север и очень скоро должны были прийти в земли викингов; а судя по некоторым весьма загадочным смертям, очень могущественное существо, похоже, поселилось в Праге, столице Богемии.
Сегодня нас называют вампирами, но это современное слово, которое появилось всего несколько веков назад. В древние же времена использовали разные имена: revenant или diable на французском; blutsauger в Германии; в Богемии мы были chodici mrtvola – «ходячий труп». Легенды утверждали, что время от времени эти существа создавали себе подобных, наполняя души людей таким страшным проклятием зла, что они не выносили прикосновения солнечных лучей к коже.
– Разве не замечательно было бы стать бессмертным? – сказал я мужчинам, сидевшим за деревянным столом. – Подумайте только, какие богатства вы могли бы накопить, какое влияние получить. Представьте, в каких побывали бы странах, будь у вас время.
– Ты бы это сделал, если бы смог? – спросил меня один из чужестранцев, у которого вместо меча был молот, и я еще тогда подумал, что он очень даже ему подходит. – Если бы такие существа действительно являлись реальностью, ты бы пожертвовал всем, что у тебя сейчас есть?
– Ну, разумеется, не сейчас. Я должен думать о семье. Но когда я был моложе и беспечнее, я бы с радостью ухватился за такую возможность.
– Честно? Ты бы отказался от Вальхаллы, еды и напитков за столом Одина, и ради чего? Ради лишенного солнца существования кровососа, живущего в Мидгарде?
– Ты забыл про невероятную силу и возможность жить векá.
Мои собутыльники посчитали это заявление особенно остроумным и принялись громко хохотать. Все кажется смешным, когда ты выпил достаточно меда.
– Хорошо. – Незнакомец развел руки в стороны. – Пусть будет по-твоему. И ты бы предпочел все это славе и чести стать эйнхерием?
– Повторю, я не могу сказать тебе «да» сейчас. У меня имеются обязательства перед моей семьей. Но, если бы я начал жизнь сначала и ничто меня не удерживало, тогда почему нет?
Незнакомец откинулся на спинку стула и наградил меня мрачным взглядом.
– И правда, почему нет? – Он посмотрел на своего спутника, который лишился одной руки в сражении, на лице первого появился невысказанный вопрос, и однорукий равнодушно пожал плечами.
Один из моих приятелей попытался перевести разговор на драконов, но первый чужестранец его перебил:
– Хорошо. Значит, решено. Ты ведь Лейф Хелгарсон?
Я заморгал, немного удивившись, что он знал мое имя. Я помнил, что ни я, ни мои друзья его не называли. Мы просто заговорили с незнакомыми мужчинами, как обычно делают воины-ветераны, готовые разделить веселье, но не называли имена, если мы, конечно, не собирались встретиться с ними еще раз.
