Побеждая — оглянись - [48]
В золоте Хорса, в серебре ветра казалось Ляне, что утратила она тяжесть своего тела, казалось, что скинула с себя, как старую линялую кожу, человеческую сущность и взлетела в такие выси, где не бывал ни один из живущих... То была всего лишь игра ветра. А Ляна видела, будто закрылись тенью её широких крыльев все леса и болота и Ствати с островками и обнажённым льдом. Но это была лишь тень от облака, закрывшего солнце... Навалились порывы ветра. Высок был полёт и стремителен. Тень от крыльев скользила всё быстрей, всё дальше: по незнакомым озёрам и рекам, по бескрайней чужой степи. Это улетало облако, уводило за собой тень... Ляна-дева потемнела лицом, увидела с высоты, какая стряслась беда, тело рикса увидела — беспомощное, изломанное, бездыханное; увидела вокруг риксова тела скопище воронов, лис и сплетённых в клубки змей. Бросилась с высоты, крыльями била их добрая Ляна, топтала, расшвыривала ногами. Рикса крыльями обхватив, поднимала на ноги, своим дыханием с ним делилась, заживляла раны. Потом сильной птицей взмывала вверх. Ликовала, смеялась, видя, что жив, дышит её дыханием и крепко стоит на ногах молодой рикс. И тонула Ляна в беспредельной голубизне за облаками. Шла кругом голова, прерывалось дыхание. Метался под крыльями, ломался упругий ветер.
Пошатнулась дева, крепче ухватилась за бревенчатые стены. Не видел ли кто? Обернулась, вздрогнула. Дейна Лебедь стояла возле неё. И не смотрела, а обволакивала синевой глаз, самые потаённые мысли ворошила. Перебирала их, отделяла одну от другой и уже пристальней разглядывала.
Отступила от валькирии Ляна-дева, сказала тихо:
— Говорят, что ведьмачка ты! Говорят, что глаз твой — недобрый. Вот и теперь отвела взгляд, будто руки вынула у меня из груди.
Не прятала усмешки Лебедь:
— Порой говорят люди о том, чего сами не в силах понять. И пустое им может наполненным казаться, бессмысленное осмысленным. А пригубишь — вкуса-то и нет! И речи их, как водная гладь: светит солнце — блестит, зашло светило — и темень одна, ни проблеска. Послушал, отошёл да забыл, о чём говорилось. Пустое!
— В глаза тебе смотреть боязно, — ещё тише молвила Ляна. — От них зябко становится, хочется бежать. За это, верно, и не любят тебя.
— В глазах у меня самое сокровенное о человеке. Сам человек в них отражается. Ведь сущность свою никто не сумеет скинуть, как старую линялую кожу. Иначе человеком перестанет быть. А увидеть её в глазах у меня — всегда увидит. Какую есть, без обмана, без прикрас. Если светлы глаза у меня, сини, то чист человек. А почернеет радуга или серостью нальётся, знай: темны мысли глядящего. И тебе уже не зябко, не хочется бежать. Синь в глазах у меня. Верно?
— Ты красивая. Правильно, что Лебедью зовут. Лебедь и есть!
Дейна ладонью провела Ляне по щеке, сказала:
— Я чувствую, дева добрая, твоё тепло. В нём много тяжести, в нём плодородие. Тебе не подняться выше градцевых стен, тебе не познать страха перед небом, тебе никогда не видеть Божа лежащим среди клубков змей... Стоит над риксом свет моей волшбы! Не кляни, Ляна, врагов, не лей слёзы. Долгая предстоит моему сыну жизнь. Зацелован он валькирией, заговорён ещё во младенчестве. И дух его будет высоко парить... В тебе же много тепла. Найди холодный очаг, Ляпа, в котором нужно разжечь огонь. Найди того, кто устал в одиночестве, кого нужно любить. И сыновей вырасти у очага, разожжённого твоими руками. Ты для этого создана — для очага. Не для высокого парения...
Тогда крепче прижала Ляпа руку валькирии к своей щеке:
— И твоя рука тепла!
Улыбнулась Дейна, высвободила руку:
— Страх перед небом мучает меня.
А уходя, сказала Дейна:
— Скоро вернётся рикс. И нарочитые с ним. Видишь, небосвод заголубел? Слышишь, птицы защебетали громче? Ветер с юга потеплел. Он добрый вестник!
Даже в свете сумерек свойский кубок будто в солнечном луче. Янтарные бороды сказочных никсов разметались по застывшей волне, вторят её изгибам. Жёлтые локоны с осокой сплелись, перепутались. Горные тролли разлеглись по долинам, руками обняли вершины, ногами упёрлись в низкий небосвод. Эльфы же, земные божества, всему служат основой: чудесный Мидгард[58] крепко держат на руках. Под ними, в подземельях, в недрах глубоких, в нагромождении каменных глыб, стерегут несметные сокровища уродливые карлики-гномы. Злыми кознями оберегают вход в пещеры.
Часто разглядывал Тать кубок Бьёрна. И в свете солнца, и в свете лучины любовался тонкой резьбой. Со дна кубка пробовал вольный Тать зелья валькирии: в радости — мёд, в гневе — настой из тирлич-травы[59], от оговора и сглаза — орхилин, собранный через золото или серебро на берегу реки, занедужив — девясил, а в холоде и усталости — глоток сон-травы.
Бывало светом волшбы кубок над ложем его полыхал. От того света рука Дейны становилась прозрачной: каждая жилка была видна, всякая кровинка путь свой казала... Так сознание этот свет замутит, что утеряешь память. А погаснет, ещё пуще воздействует волшебством. Тело теплом обдаст, застучит в висках, волнением прервёт дыхание. И не отпустит, держать будет до рассвета, словно приворотным зельем опоит, омоет да ещё вокруг щедро наплещет. И рядом обнаружишь дыхание Лебеди — у самых губ — волнующее, влажное, жаркое. Услышишь неотъемлемый от валькирии шёпот колдовства.
Остросюжетный исторический роман о молодом лекаре, полоцком дворянине, попавшем в водоворот событий 1812 года: тылы наполеоновской армии, поле боя близ Бородина, горящая Москва, отданная во власть мародёрам, и берега Березины. Самые драматические эпизоды войны... Это роман о жизни и смерти, о милосердии и жестокости, о любви и ненависти...
Герой романа, человек чести, в силу сложившихся обстоятельств гоним обществом и вынужден скрываться в лесах. Он единственный, кто имеет достаточно мужества и сил отплатить князю и его людям за то зло, что они совершили. Пройдет время, и герой-русич волей судьбы станет участником первого крестового похода…
Роман переносит читателя в Петербург второй половины XIX столетия и погружает в водоворот сложных событий, которые и по сей день ещё не получили однозначной оценки историков. В России один за другим проходят кровавые террористические акты. Лучшие силы из императорского окружения брошены на борьбу с непримиримым «внутренним врагом»...
Молодой боярин не побоялся сказать правду в глаза самому Иоанну Грозному. Суд скор - герой в Соловках. После двух лет заточения ему удается бежать на Мурман; он становится капером - белым рыцарем моря…
В романе рассказывается о нескольких эпизодах великой Северной войны, которая ещё известна как Двадцатилетняя война и победа в которой сделала Россию сильнейшей из держав. Ни шведские военачальники, ни сам король Карл XII не могли даже представить, что события, имевшие место в восточных землях Великого княжества Литовского, то есть в землях Белой Руси, станут началом крушения шведской империи. «Летучий отряд» Петра I наносит весьма серьёзное поражение шведам. Таинственный Тур, будто рыцарь, пришедший из давних времён, встаёт на защиту своего края...
Действие романа развивается в 1824 г. Дворянин Аполлон Романов, приехав в Петербург из провинции, снимает комнату у молодой вдовы Милодоры, о которой ходят в свете нелестные слухи. Что-то непонятное и настораживающее творится в ее доме - какие-то тайные сборища по ночам... А далее героя романа ожидают любовь и патриотизм, мистика и предсказания, казематы Петропавловской крепости и ужас наводнения...
Огромное войско под предводительством великого князя Литовского вторгается в Московскую землю. «Мор, глад, чума, война!» – гудит набат. Волею судеб воины и родичи, Пересвет и Ослябя оказываются во враждующих армиях.Дмитрий Донской и Сергий Радонежский, хитроумный Ольгерд и темник Мамай – герои романа, описывающего яркий по накалу страстей и напряженности духовной жизни период русской истории.
Софья Макарова (1834–1887) — русская писательница и педагог, автор нескольких исторических повестей и около тридцати сборников рассказов для детей. Ее роман «Грозная туча» (1886) последний раз был издан в Санкт-Петербурге в 1912 году (7-е издание) к 100-летию Бородинской битвы.Роман посвящен судьбоносным событиям и тяжелым испытаниям, выпавшим на долю России в 1812 году, когда грозной тучей нависла над Отечеством армия Наполеона. Оригинально задуманная и изящно воплощенная автором в образы система героев позволяет читателю взглянуть на ту далекую войну с двух сторон — французской и русской.
«Пусть ведает Русь правду мою и грех мой… Пусть осудит – и пусть простит! Отныне, собрав все силы, до последнего издыхания буду крепко и грозно держать я царство в своей руке!» Так поклялся государь Московский Иван Васильевич в «год 7071-й от Сотворения мира».В романе Валерия Полуйко с большой достоверностью и силой отображены важные события русской истории рубежа 1562/63 года – участие в Ливонской войне, борьба за выход к Балтийскому морю и превращение Великого княжества Московского в мощную европейскую державу.
После романа «Кочубей» Аркадий Первенцев под влиянием творческого опыта Михаила Шолохова обратился к масштабным событиям Гражданской войны на Кубани. В предвоенные годы он работал над большим романом «Над Кубанью», в трех книгах.Роман «Над Кубанью» посвящён теме становления Советской власти на юге России, на Кубани и Дону. В нем отражена борьба малоимущих казаков и трудящейся бедноты против врагов революции, белогвардейщины и интервенции.Автор прослеживает судьбы многих людей, судьбы противоречивые, сложные, драматические.
Таинственный и поворотный четырнадцатый век…Между Англией и Францией завязывается династическая война, которой предстоит стать самой долгой в истории — столетней. Народные восстания — Жакерия и движение «чомпи» — потрясают основы феодального уклада. Ширящееся антипапское движение подтачивает вековые устои католицизма. Таков исторический фон книги Еремея Парнова «Под ливнем багряным», в центре которой образ Уота Тайлера, вождя английского народа, восставшего против феодального миропорядка. «Когда Адам копал землю, а Ева пряла, кто был дворянином?» — паролем свободы звучит лозунг повстанцев.Имя Е.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В романе рассказывается о весьма сложном периоде русской истории, имевшем место вскоре после смерти Бориса Годунова. На примерах судеб своих героев автор показывает, как честные и преданные попадают порой в опалу, а корыстные и коварные, обласканные властью, пользуются привилегиями, как содеянное зло остается не наказанным, а творимое добро приводит к плахе…
Исторический роман В. Язвицкого воссоздает эпоху правления Ивана III (1440 — 1505 гг.), при котором сложилось территориальное ядро единого Российского государства. Это произошло в результате внутренней политики воссоединения древнерусских княжеских городов Ярославля, Новгорода, Твери, Вятки и др. Одновременно с укреплением Руси изнутри возрастал ее международный авторитет на Западе и Востоке.
В книгу вошли два романа автора — «Белый генерал» и «Под русским знаменем», повествующих о героизме и подвигах одного из выдающихся полководцев — Михаила Дмитриевича Скобелева. От полной опасных приключений службы молодого военачальника в туркестанских песках Средней Азии до блистательных побед талантливого генерала в войне за освобождение балканских народов от турецкого владычества. Эти и другие свершения Скобелева, их значение для России по разным причинам в течение длительного времени неоправданно замалчивались.
Вещий Олег — о нем мы знаем с детства. Но что? Неразумные хазары, кудесник, конь, змея… В романе знаменитого, писателя Бориса Васильева этого нет. А есть умный и прозорливый вождь — славян, намного опередивший свое время, его друзья и враги, его красивая и трагическая любовь… И еще — тайны и интриги, битвы и походы, а также интереснейшие детали жизни и быта наших далеких предков. События, кратко перечисленные в эпилоге романа, легли в основу второй части исторической дилогии Бориса Васильева, продолжения книги «Вещий Олег» — «Ольга, королева русов».