Побеждая — оглянись - [139]
Нет жизни человеку. Век настал волчий. И сзади, и спереди, и в лесу, и в поле волки снуют. И плывут они по морям безбрежным, плавниками запаслись. Проросли у волков крылья, расправились. Вровень с птицами теперь волки стали, гнёзда птичьи заняли, на высоких скалах сидят. Нет житья!.. А в Гетике люди оволчились, по лесам разбрелись, по логовам. В Палатах же волки сели. И вино теперь пьют, виноград нахваливают, благословенный плод, с блюд едят серебряных, старинных, вавилонских, подвигами недавними друг перед другом похваляются, мощными зубами разгрызают кости...
Много дней, много степей проскакал Сампса. Торопился песнопевец, коня загнал. И возле трупа коня лежа, землю пальцами царапал Сампса, пальцы в кровь изодрал, обломал ногти. Думу думал горькую. Горькие слёзы глотал. И, кроме горечи, ничего не надумал, и только горечь вкусил.
Волчий век! И вокруг песнопевца собрались волки. В стороне, голодные, повизгивали, стороною кружили, косили глаза. Близко не решались подойти, издали белые зубы скалили. Ждали: человек уйдёт, волчий пир настанет. Славно! Славно! Урчит утроба: «Пир!» Животы к хребту поджаты. Неуёмная, бежит слюна. Лапы от нетерпения дрожат. Вздымаются матёрые загривки.
— Псы!..
Волчья радость, волчья сыть! Ушёл человек. Нет ему житья. Не его век настал. Набросились на тёплый ещё труп коня, распороли брюхо, раскроили грудь, по частям на стороны растянули. До ночи пировали; подвигами друг перед другом похвалялись — клацали в сумерках мощными клыками... Сытому волку тёмный овраг всего милее. И, наевшись, до рассвета в овраге отлёживались. Сытому волку ночь — крыша. Сытому волку луна — песнь.
— Да ещё, слышишь, брат, сказывали люди, что век наш настал. Чем не жизнь? Чем не песнь? Чем не радость?.. Сытно отрыгнём, на луну повоем!.. Ах, развернись, волчье нутро, покрой безграничную землю. Что ни захватишь, всё твоё! Никто не оспорит, никто не скажет: «Верни!».
Ушёл человек, канул во тьме века волчьего, был унижен, был распят, уступил дорогу зверю достойному, зверю жестокому, зверю в шкуре серой да с клыками крепкими. Слаб человек, не о том думает, не тем занят. Брат на брата идёт, вместо того чтоб огни зажигать новые и новые дороги торить.
— Славно! Славно!
— Свети, луна, волчье солнышко! Песнь тебе споем, сыты, наконец. Морды лапами утрём, слизнем с губ жир да запоем. Ох, запоем! Подвиги восславим.
Торопился Сампса к антским просторам, запахи родных лесов уже различал, блеск антских шлемов с окраин Гетики видел.
Там, на краю леса, врыто в землю копьё. Там в годы лучшие сказал светлый Бож-князь: «От этого леса к Полуночи — моё!». Тогда ещё прятались волки, не плыли по морю, не плыли под облаками, в гнёздах птичьих не сидели, не пировали в палатах.
Сложил ли песнь о риксе?
И прислушался Сампса к песне у себя в груди. Что кантеле? Струнами мне — стебли ковыльные. Серебристы, нежны струны мои. Голос мой — голос ветра перелётного. Шаг усталый — слово. Боль и горечь — смысл. Так древний Вяйнямёйнен пел. От песен его вырастали леса, озёра множились, углублялись болота; от песен его усмирялись земные и небесные стихии. И Сампса сложил такую песнь. От неё, казалось, остановился в стороне Дани, от неё на землю дожди пролились, буйные ветры понеслись вспять. Привольная степь зазвенела струнами-ковылем. Шаги песнопевца сотрясали землю. От этих шагов разбегались дороги, на четыре стороны разбегались. Множились на дорогах, всё громче звучали шаги людей.
— Вечен! Вечен!.. — шаркали подошвы.
— Вечен человек! — стучали копыта коней.
Скрипели колёса, клубилась пыль. На четыре стороны! На весь Мидгард! От Ландии до Понт-моря затаились, стихли волки. Выронили кубки, уши прижали и поджали хвосты злобные псы-Норн. Песнь далеко лилась!
— Вечен! Вечен!.. — скрипели оси колёс.
Тряслись на ухабах возки. Люди понимали друг друга и говорили:
— Какова песнь! Добро-то вечно! Кто это сказал?
— А мы не ценим! — отвечали, сокрушались. — Каждый себе. И всякий за себя зубы скалит. Прежде чем руку подать, подумает плохо. Мимо истины идём!
— Век-то волчий!.. — неслось глухое из оврагов.
А люди шли. По всем дорогам шли, от Ландии до Понт-моря. Холодный равнодушный мир постепенно отогревался у них в душах.
Люди пели песнь Сампсы!
И все, кто меч держал, меч тот выронили. И поднять его не могли, пока песнь звучала, пока стоял в стороне полноводный Данн, пока звенели ковыльные стебли.
Славно! Славно!
САГА О КЁНИНГЕ АМАЛОВ
— Кёнинг! Мерлик-князь привёл Баламбера. К Палатам запомнил дорогу. Войска подходит — тьма! Не одолеть их нам, кёнинг.
Кровью налились глаза правителя готов:
— Что? Слабейшие! Взроптали не вовремя. Не сломлен ещё готский дух.
Ещё ниже поклонились готы:
— Что готский дух, кёнинг? Сметёт нас Баламбер, ибо мы — щепка под копытом его коня.
Кричал на свиту Германарих:
— Трусцой на запад?.. Морды отъели на долгих пирах. Посмотришь на вас и одним видом сыт. И это побратимы мои! Забыли железа запах, забыли запах крови и тяжесть кольчуг, забыли, как гордый клинок режет воздух и тешит воителя слух, забыли... Только и знаете, как блюда ловко делить, как за столами господскими выглядеть соколами — ими не будучи... В стремя, презренные! В стремя!
Остросюжетный исторический роман о молодом лекаре, полоцком дворянине, попавшем в водоворот событий 1812 года: тылы наполеоновской армии, поле боя близ Бородина, горящая Москва, отданная во власть мародёрам, и берега Березины. Самые драматические эпизоды войны... Это роман о жизни и смерти, о милосердии и жестокости, о любви и ненависти...
Молодой боярин не побоялся сказать правду в глаза самому Иоанну Грозному. Суд скор - герой в Соловках. После двух лет заточения ему удается бежать на Мурман; он становится капером - белым рыцарем моря…
Герой романа, человек чести, в силу сложившихся обстоятельств гоним обществом и вынужден скрываться в лесах. Он единственный, кто имеет достаточно мужества и сил отплатить князю и его людям за то зло, что они совершили. Пройдет время, и герой-русич волей судьбы станет участником первого крестового похода…
Роман переносит читателя в Петербург второй половины XIX столетия и погружает в водоворот сложных событий, которые и по сей день ещё не получили однозначной оценки историков. В России один за другим проходят кровавые террористические акты. Лучшие силы из императорского окружения брошены на борьбу с непримиримым «внутренним врагом»...
Новый исторический роман Сергея Зайцева уводит читателя в глубокое средневековье – в XII век, в годы правления киевского князя Владимира Мономаха. Автор в увлекательной форме повествует о приключениях и испытаниях, выпавших на долю его юного героя. Это настоящая одиссея, полная опасностей, неожиданностей, потерь, баталий, подвигов И нежной любви. Это битва с волками в ночной степи, это невольничьи цепи, это рэкетиры на средневековых константинопольских рынках. «Варяжский круг» – остросюжетное повествование, построенное на богатом историческом материале.
Действие романа развивается в 1824 г. Дворянин Аполлон Романов, приехав в Петербург из провинции, снимает комнату у молодой вдовы Милодоры, о которой ходят в свете нелестные слухи. Что-то непонятное и настораживающее творится в ее доме - какие-то тайные сборища по ночам... А далее героя романа ожидают любовь и патриотизм, мистика и предсказания, казематы Петропавловской крепости и ужас наводнения...
Жестокой и кровавой была борьба за Советскую власть, за новую жизнь в Адыгее. Враги революции пытались в своих целях использовать национальные, родовые, бытовые и религиозные особенности адыгейского народа, но им это не удалось. Борьба, которую Нух, Ильяс, Умар и другие адыгейцы ведут за лучшую долю для своего народа, завершается победой благодаря честной и бескорыстной помощи русских. В книге ярко показана дружба бывшего комиссара Максима Перегудова и рядового буденновца адыгейца Ильяса Теучежа.
Повесть о рыбаках и их детях из каракалпакского аула Тербенбеса. События, происходящие в повести, относятся к 1921 году, когда рыбаки Аральского моря по призыву В. И. Ленина вышли в море на лов рыбы для голодающих Поволжья, чтобы своим самоотверженным трудом и интернациональной солидарностью помочь русским рабочим и крестьянам спасти молодую Республику Советов. Автор повести Галым Сейтназаров — современный каракалпакский прозаик и поэт. Ленинская тема — одна из главных в его творчестве. Известность среди читателей получила его поэма о В.
Автобиографические записки Джеймса Пайка (1834–1837) — одни из самых интересных и читаемых из всего мемуарного наследия участников и очевидцев гражданской войны 1861–1865 гг. в США. Благодаря автору мемуаров — техасскому рейнджеру, разведчику и солдату, которому самые выдающиеся генералы Севера доверяли и секретные миссии, мы имеем прекрасную возможность лучше понять и природу этой войны, а самое главное — характер живших тогда людей.
В 1959 году группа туристов отправилась из Свердловска в поход по горам Северного Урала. Их маршрут труден и не изведан. Решив заночевать на горе 1079, туристы попадают в условия, которые прекращают их последний поход. Поиски долгие и трудные. Находки в горах озадачат всех. Гору не случайно здесь прозвали «Гора Мертвецов». Очень много загадок. Но так ли всё необъяснимо? Автор создаёт документальную реконструкцию гибели туристов, предлагая читателю самому стать участником поисков.
Мемуары де Латюда — незаменимый источник любопытнейших сведений о тюремном быте XVIII столетия. Если, повествуя о своей молодости, де Латюд кое-что утаивал, а кое-что приукрашивал, стараясь выставить себя перед читателями в возможно более выгодном свете, то в рассказе о своих переживаниях в тюрьме он безусловно правдив и искренен, и факты, на которые он указывает, подтверждаются многочисленными документальными данными. В том грозном обвинительном акте, который беспристрастная история составила против французской монархии, запискам де Латюда принадлежит, по праву, далеко не последнее место.
В романе повествуется о восстании в Китае в 1900 году против засилья европейцев и о роли России, вынужденной выступить на стороне союзников ради вызволения «из пасти Дракона» тысяч русских людей. На фоне грозных военных событий развиваются полные драматизма и испытаний судьбы героев романа. Автор мастерски показывает истинное лицо «гуманной» Европы, утопившей в крови столицу Китая и ограбившей его народ.
В романе рассказывается о весьма сложном периоде русской истории, имевшем место вскоре после смерти Бориса Годунова. На примерах судеб своих героев автор показывает, как честные и преданные попадают порой в опалу, а корыстные и коварные, обласканные властью, пользуются привилегиями, как содеянное зло остается не наказанным, а творимое добро приводит к плахе…
В книгу вошли два романа автора — «Белый генерал» и «Под русским знаменем», повествующих о героизме и подвигах одного из выдающихся полководцев — Михаила Дмитриевича Скобелева. От полной опасных приключений службы молодого военачальника в туркестанских песках Средней Азии до блистательных побед талантливого генерала в войне за освобождение балканских народов от турецкого владычества. Эти и другие свершения Скобелева, их значение для России по разным причинам в течение длительного времени неоправданно замалчивались.
Вещий Олег — о нем мы знаем с детства. Но что? Неразумные хазары, кудесник, конь, змея… В романе знаменитого, писателя Бориса Васильева этого нет. А есть умный и прозорливый вождь — славян, намного опередивший свое время, его друзья и враги, его красивая и трагическая любовь… И еще — тайны и интриги, битвы и походы, а также интереснейшие детали жизни и быта наших далеких предков. События, кратко перечисленные в эпилоге романа, легли в основу второй части исторической дилогии Бориса Васильева, продолжения книги «Вещий Олег» — «Ольга, королева русов».