Побег. Записки следователя - [33]

* * *

Кулиничева привезли около семи часов вечера. Я попросил дежурного по отделу доставить его ко мне в кабинет, после того, как покормят. Сам в это время сбегал в магазин. Купил несколько пачек сигарет, пачку чая. Сигареты и чай были нужны для того, чтобы угостить Кулиничева. Сластить! Я знал, что сожительница отказалась от него, и потому, некому было передавать ему передачки. Ну и, конечно же, чтобы с ним легче было вести разговор. Вызвать его на откровенность.

– Добрый вечер, Кулиничев! – сказал я, когда дежурный завёл его ко мне в кабинет. – Садись! Успел поужинать?

– Успел, – недовольно буркнул Кулиничев, пристально изучая в меня.

– Давненько мы с тобой не виделись. Как ты себя чувствуешь? Не обижают?

Кулиничев оставил мои вопросы без ответа, вдруг неожиданно спросил:

– Почему такая спешка, что даже меня оставили без обеда в следственном изоляторе? Давай, быстрей, некогда! Как будто пожар случился! – с первых же минут стал выказывать недовольство Кулиничев.

– Не очень-то хорошее начало, – отметил я мысленно, – ребята тоже хороши, не могли минут тридцать подождать!

– Илья Петрович, ты прости их, пожалуйста. Ребята молодые, им сказали доставить, вот и перестарались. Молодость! Неопытность! Можешь закурить, – и я протянул ему пачку сигарет.

Вид табака всё же подействовал на него. Недовольный, напряжённый вид как будто растворился. Он взял пачку, повертел в руке и, не спеша, раскрыл её. Также, не спеша, достал сигарету. Понюхал и тогда только положил в рот. Я протянул ему спички. Закурил и глубоко затянулся. Выпустив дым изо рта, неожиданно заговорил:

– А вы, Рудольф Васильевич, заметно похудели. Щёки осунулись, глаза усталые. Видимо, преступники не дают спокойно жить. Расшатывают ваши нервы и здоровье. Тут ещё мои подельники, небось, хорошо потрепали ваши нервишки? Сбежали же ведь, и покой ваш, как мне видится, нарушили основательно, не так ли? Сообразительными оказались ребята! Лукавые искорки блеснули в его глазах.

– О, боже, он уже знает! Как быстро же работает у них беспроводный телеграф! – мысленно удивился я. Да-а, в сложную ситуацию попал я. Теперь, вряд ли легко будет с ним договориться? Если вообще, договорюсь?

– Илья Петрович, скажи, откуда у тебя такие сведения?

Кулиничев с нескрываемой иронией и, как бы невзначай, произнёс:

– Земля слухом полна.

– Подобное изречение я знаю давно. Не раз приходилось слышать. Это даже хорошо, что ты ответил на мой вопрос подобным образом. Иначе мне пришлось бы изворачиваться перед тобой, обманывать, придумывать небылицы.

– Рудольф Васильевич, скажите мне прямо, без выкрутасов, зачем я вам понадобился? Как я помню, с уголовным делом своим я давно ознакомился. Вопросов и жалоб не имел и не имею. Что ещё от меня нужно? Говорите прямо и честно!

– Хорошо. Скажу прямо и честно. Лучше честный, добрый, душевный разговор, чем лицемерие. Ты мне нужен для делового разговора. То, что я сейчас расскажу и попрошу помощи, окажешь ее или нет, это дело твоё. Это дело твоей совести и чести.

– Я готов выслушать вас!

Прежде, чем начать разговор, я внимательно посмотрел на Кулиничева. В глазах его я заметил любопытство, но и насторожённость. Эта насторожённость неожиданно заставила меня изменить своё первоначальное решение. Решил не говорить прямо.

– Перед тем, как ваше дело направить в суд, я тщательно проверил его и обнаружил недоработки. Эти недоработки могут отрицательно повлиять на ход судебного разбирательства, и дело могут вернуть дорасследование. Это длительный процесс. Ты и так долго находишься в следственном изоляторе и ещё столько же будешь находиться. А то и дольше. Я думаю, это тебе ни к чему. Не так ли, Илья Петрович?

– Мне и вправду надоело сидеть в следственном изоляторе. Лучше быть в зоне. Там хоть чем-то буду заниматься.

– По этой причине, независимо от моего желания или хотения, эти недоработки необходимо устранить, чтобы не вернули ваше дело на доследование. Первое, что надо сделать, это допросить женщину, к которой вы приезжали. В деле нет её данных, и поэтому я не смог её допросить во время расследования. Это моя оплошность. Второе, в ходе расследования, ты, Илья Петрович, в своих показаниях вначале показал, что приезжал в наш город просто к знакомой женщине. Впоследствии ты отказался от этих показаний. Допрошенный Корнуков показал, что вы все приезжали к твоей знакомой. Это противоречие тоже нужно устранить. Ты понял, о чём идёт речь, Илья Петрович?

– Да.

– Ну, если понятно, то, может, подскажешь адрес этой женщины и как её звать?

Кулиничев, вытаращив на меня глаза, быстро проговорил:

– Рудольф Васильевич, вы можете не поверить, но я и вправду не знаю её адреса. Я говорю правду. Да, были мы у неё. Это тоже правда. Звать её Люба. Если она вам нужна, я могу показать, где она живёт. Дорогу, как мне кажется, могу найти. Хотя полной уверенности в этом у меня нет.

– Ну что ж, на том спасибо! Илья Петрович, если мы сейчас поедем, ночью сможешь ориентироваться?

Илья Петрович ответил не сразу. Он, по-видимому, прикидывал в уме.

– Постараюсь.

* * *

Операцию по задержанию беглецов решили провести в дневное время, чтобы они не могли ускользнуть. Под видом проверки дымохода в доме, где проживала Люба, послали трёх оперативников, переодетых в рабочую одежду. Мы, начальник угро Пазин, Иванченко и я, остались во дворе. На задержания беглецов ушло не более десяти минут. Когда оперативники зашли в дом, беглецы Джангиров и Исмаилов спали. По обстановке вокруг можно было предположить, что здесь недавно была большая попойка. На столе остатки закуски, пустые стаканы. На полу четыре пустые бутылки из-под водки. Хозяйки дома не было.