Побег. Записки следователя - [19]

Когда они появились на пороге опорного пункта, я попросил Николая завести машину. Минут через семь или восемь мы оказались возле нужного домовладения.

Для входа во двор имелась калитка, сооружённая из досок. Рядом с калиткой были сделаны, также из досок, ворота. Во дворе, от входа по левую сторону, стоял большой кирпичный дом с множеством окон. Двор был отгорожен от соседей деревянным забором. Во дворе, кроме дома, имелись пристройки: большой сарай для скота и птиц, сложенный из камня-пластушки, покрытый шифером. Рядом с сараем пристроено ещё здание, не очень большое, по-видимому, для хранения зерна и сена.

Мы подошли к калитке. Она была закрыта изнутри на крючок.

Дмитриченко постучал, но никто не отозвался и не вышел, но зато яростно кинулась к калитке с угрожающим лаем собака. Дмитриченко повторно, но уже сильно, чтобы слышно было в доме, постучал палкой. Снова никто не вышел. Только собака ещё яростнее и с громким лаем стала кидаться на калитку и, обнажив свои острые клыки, давала понять, что проникнуть во двор можно только через её труп.

Услышав лай собаки, а может, увидев машину и людей возле двора соседей, вышла из соседнего двора пожилая женщина и подошла к нам.

– Вам кого надо? – спросила женщина, разглядывая нас, вытирая платком слезившиеся глаза.

– Мы хотели бы поговорить с хозяевами этого дома, – ответил Дмитриченко. – Вот стучим уже несколько минут. Никто не отзывается. Что, дома никого нет, что ли? Только вот собака громким, неприветливым лаем разговаривает с нами, а мы языка её не понимаем.

Женщина, как-то подозрительно оглядела нас и сухим голосом спросила:

– Вы кто будете?

– Мы, бабушка, из милиции, – за всех ответил Дмитриченко и, достав из кармана брюк служебное удостоверение, поднёс к глазам женщины.

Она перед тем как читать, снова вытерла платком свои слезящиеся глаза, после долго читала и, когда убедилась, что мы из милиции, проговорила:

– Если вы милиция, то, погодьте! Я сейчас, – сказав, она открыла калитку, что-то крикнула собаке.

Собака тут же завиляла хвостом и отошла от калитки. Женщина повела собаку к будке, загнала её туда и закрыла доской лаз. Мы вошли во двор, а женщина поднялась на крыльцо дома, толкнула входную дверь и скрылась за ней. Мы остались ждать во дворе.

Через минуты две, может чуть больше, женщина вышла и позвала нас в дом. Я Николая попросил остаться на улице, ждать нас и следить за домом.

Когда мы зашли в дом, соседская женщина хотела уйти, но я попросил её остаться с нами. Она согласилась и вернулась.

* * *

В доме было несколько комнат, но нас женщина соседка повела в самую большую комнату, она считалась, по-видимому, залом. Прямо перед нами на противоположной стороне, на диване, стоящем возле стены, сидела женщина, лет, примерно, двадцати пяти с большим синяком под правым глазом. Чёрные волосы растрёпаны, как будто в доме нет расчёски и зеркала. Одета она была неряшливо: халат ситцевый, не первой свежести, застёгнутый на одну пуговицу, в раскрытых местах халата была видна ночная рубашка непонятной расцветки. Ноги голые, без обуви. Женщина, увидев нас, прикрыла синюшную часть лица платком и пыталась всячески скрыть своё лицо от нас. Опустила голову и сильнее натянула платок на лицо. Когда я смотрел на женщину, у меня так и вертелся в голове вопрос:

– Кто же тебя так разукрасил? Неужели муж? И за что? Неужели, тут замешан Турков?

Понимая, что не к месту в данной ситуации подобный вопрос, я громко сказал:

– Вы, по всей видимости, не слышали нашего стука, если не соизволили отозваться? Наш работник приложил немало сил и стараний, чтобы достучаться до вас. Он даже представлялся, что мы из милиции. Неужели не слышны были наш стук и громкие рычание и лай вашей собаки? У вас, вероятно, есть особая на то причина, чтобы избегать встречи с работниками милиции? Не желаете ли вы ответить нам? У вас есть какой-нибудь вразумительный ответ на наши вопросы? Это в ваших интересах.

Женщина горько и тяжело вздохнула и, не поднимая голову, выдавила:

– Я, я испугалась… и неожиданно жалобное и горькое рыдание сотрясло её тело.

Соседка поднялась со своего места и направилась в другую комнату. Через несколько секунд она вышла, неся в руке кружку с водой. Подсела к рыдающей женщине и подала кружку.

– Выпей, легче станет, – успокаивающим тоном проговорила она.

Хозяйка дома взяла кружку и сделала несколько глотков. После отдала ее назад. Вытерла нижней частью халата лицо.

– Успокоились? – спросил я, когда она перестала хныкать.

– Да, – вполголоса произнесла она.

– Отчего же вы так испугались милиции или ещё чего-то?

Женщина не ответила на мой вопрос. Она перестала рыдать, но сидела так же с опущенной головой и молчала. Разговор у нас никак не клеился и я, подумав, решил переменить тактику.

– Скажите, как вас зовут? – задал я вопрос.

– Клава, – так же вполголоса ответила она.

– Клавдия, вы одна живёте или с мужем?

– С мужем.

– Его можно увидеть?

– Он стадо пасёт.

– Где его можно найти сейчас? Далеко от хутора пасёт? У нас к нему есть несколько вопросов, и мы хотели бы с ним встретиться?

Неожиданно Клава оживилась. Подняла голову и, впившись красными от слёз глазами в меня, встревоженно спросила: