Побег - [34]
И что страшно — вопили избитые до синяков и крови, подавленные лошадьми исходили стонами, а народ — двести тысяч заполнивших площадь человек — молчал и не двигался.
Святополк порывисто озирался, мнилось ему, что с мрачным «расступись!» пришел в движение и Юлий, повел своих головорезов. И напрасно Святополк искал помощи и спасения, никого он не различал, не удерживал в сознании ни одно лицо — все представлялось ему безликим враждебным скопищем, какой-то ворочающейся громадой.
Он кинулся к бочке, обеими руками нагреб серебра и швырнул на пути Юлия. Тусклый блеск сыпанул со звоном и шелестом — по головам… И ни единый человек не пошевелился.
Стало жутко.
— Кидайте, говорю, что вы! — прошипел Святополк ревущим сестрам. — Хотите, чтобы вас зарезали, как овец? — нагнувшись за узорчатые грядки колымаги, так чтобы не было видно с площади, он ущипнул Раду за ногу. — Перестань, говорю, кидай! Юлий ничего не простит!.. Никому… Да что!.. Кидай!
Но Рада ревела, не замечая ни щипков, ни оскорблений, и только подергивалась, когда больно было.
Святополк терял голову, не зная, на что решиться. Оставив бесполезных девчонок, он набрался храбрости встать. И увидел головорезов Юлия. А конники Ивора вязли в ревущей толпе и, что хуже всего, распались, не удержавшись единым целым. Окруженные неспокойным морем людей, озлобленным и ревущим, не дерзая уже работать плетками, латники старались только удержаться в седлах. И сомнений не могло быть, что значило бы для них падение.
— Юлий — это война! — вскричал Святополк во всю глотку. — Святополк — мир… благоденствие… — надсадный голос безнадежно глох среди ужасающих воплей избитых. — Не по своей воле Святополк принял венец! Не по своей — нет!.. А Юлий — это голод, разорение!.. разврат!.. Я обещаю!..
И остановился, в отчаянии сознавая, что все не то и не так. Святополк умел говорить хорошо и складно, умел говорить долго — нужно было только, чтобы его почтительно слушали. Сейчас он дрожал, ничтожный и жалкий перед необъятной мощью людской громады. А рядом, выматывая душу, прощались с жизнью, голосили три обезумившие, ни на что не годные дуры!
— Гони! Пошел! — вскричал Святополк и двинул кулаком в толстый кучерский зад.
— Куда?! Господи! — возроптал кучер, теряясь от необходимости возражать государю. Испуганная ряха его выражала готовность повиноваться, но руки, подбирая вожжи, тряслись. Не говоря ни слова, Святополк несколько раз — злобно и часто — ударил жирную бесчувственную спину.
— И-эх! Прости, господи! — взмахнул кучер кнутом, зажмуриваясь, чтобы не видеть застрявших в долгой, на сорок шагов упряжке людей, и огрел — лошадей и народ без разбора.
Сидевшие на каждой второй паре вершники ощущали тесноту толпы своими коленями и не смели погонять, но обеспокоенные лошади, давно уже приседавшие, прядавшие ушами, рванули вразнобой, возбуждая друг друга ржанием и храпом, — упряжка дернулась. Кто-то вопил, что-то трещало и хрустело. Ошалев от ужаса, вершники быстро остервенели и пустили в ход плетки — под общий, сплошной стон колымага тронулась, дергаясь и вздрагивая, казалось, от одного только крика. Она не продвигалась — продавливалась, медленно и жутко, толчками продиралась сквозь живое тело толпы.
Вопила уже вся площадь, по окраинам подавались врозь, разбегаясь; возникшие в толпе прослабины перемежались сгустками давки. Кучер и вершники лупили плетками, ничего не разбирая, и находили себе оправдание в собственном же ожесточении. И тут нашелся молодец, который выдернул из задней оси чеку и навалился на колесо изнутри.
Довольно скоро огромное колесо с широким железным ободом, в котором торчали измазанные кровью шляпки гвоздей, соскочило. С треском колымага перекосилась, поставленные на ковер многопудовые бочки серебра и золота скользнули, проломив ограждение. Все посыпалось вон: бочки, хлынувшие из них монеты, ковры, едва успевшие взвизгнуть княжны и великий государь Словании, Тишпака, Межени и иных земель обладатель Святополк — теряя венец и голос.
Это крушение не остановило давки, а придало ей новый размах и ожесточение.
Полновесного золота оставалось в бочках еще больше половины. Солнечные сколки червонцев и получервонцев, рыбья чешуя грошей плеснулись звенящими языками, рассыпались по сбившимся комом коврам, по спинам и головам. Весть о чуде распространилась по площади, догоняя бегущих, опережая их, сбивая тем самым с толку и путая намерения. Возле подломленной колымаги в невообразимой куче деревянной щепы, ковров, юбок, бочек и спутанных конечностей деньги гребли горстями! Впавший уж было в малодушие народ обратился вспять, самые прыткие и скорые умом лезли напролом через перекошенную колымагу, облепив ее до последней крайности, ибо прытких и скорых оказалось по случаю большинство. Раздался зловещий треск. Цепляясь друг за друга гроздьями, и прыткие, и скорые без разбора ахнули — колымага подломилась, провалившись всей средней частью. Козлы запрокинулись и съехал спиной вниз, в общую свалку багровый от переполнявших его чувств кучер.
Накрытый скособоченной крышей, Святополк тщетно терзал задыхающуюся под ним княжну, тщетно тащил ее за волосы, давил и уминал локтем — скоро он смог установить, что такой образ действий нисколько не помогает выбраться наверх кучи. Он подался назад, остервенело выдергивая себя из зацепившегося за гвоздь кафтана, и, наконец, выполз из кафтана вовсе — как змея из собственной кожи. Немедленно пришлось ему тут пустить в ход и локти, и ногти, и зубы — все, чем располагал. Извиваясь, великий государь бодал и брыкался, чувствуя каждое мгновение, что влекущая неведомо куда волна вот-вот опрокинет его на мостовую, не спросив звания и чина.
Роман Валентина Маслюкова «Рождение волшебницы» в шести книгах открывает серию «Фольклор/Фэнтези». Это роман-мир. Мир необыкновенно выпуклый, наполненный подробностями славянского быта, этнографически убедительный и точный – но вместе с тем по-сказочному чудесный и неожиданный.Первая книга романа – «Клад». Бурливая волна, что выбросила на берег сундук с младенцем, перевернула жизнь простодушных рыбаков Поплевы и Тучки. Многое должно было произойти, чтобы в их необычном плавучем доме вырос необычный человек – волшебница.
Война, жестокая, пробудившая невиданной силы магию, опустошила страну. Давление противоречий становится невыносимым и пробуждает тектонические силы. Страна потрясена явлением блуждающих дворцов. Толпы народа приходят в движение в погоне за смертоносными миражами. В горах пробуждается давно заснувший змей. И в этом общем кипении так мало места для личных счетов и личных надежд…
Когда бы в начале пути герои знали, как сбудется все то, о чем когда-то они мечтали, разве хватило бы у них сил ступить на тяжелый путь? Ответа нет. Нельзя повторить свою судьбу дважды. И жизнь, обновляясь с каждый своим рождением, всегда нова, сколько бы раз она ни повторялась…
Крутой коммерсант, как подлинный хозяин жизни избалованный вниманием женщин, сталкивается с неожиданным сопротивлением приглянувшейся ему молодой девушки. Получив от нее публичный отпор, он организовывает тайную любовную переписку, даже не подозревая, чем это может закончиться…
Вторая книга романа-эпопеи «Рождение волшебницы» продолжает историю героев, с которыми вы могли познакомиться в книге «Клад». Это роман о любви и просто роман как таковой: населяющие его пространство воины и принцессы, лукавые вельможи, ученые чудаки, мальчишки и даже оборотни — живые люди во всей их человеческой сложности. Потерявшая близких, не имеющая ни поддержки, ни руководства юная волшебница Золотинка и обреченный на одиночество княжич Юлий пытаются выплыть в житейском море, рок сталкивает их, как кажется, лишь для того, чтобы посмеяться…
Третья книга романа-эпопеи «Рождение волшебницы» продолжает историю героев, с которыми вы могли познакомиться в книгах «Клад» и «Жертва». Населяющие этот роман воины и принцессы, лукавые вельможи, ученые чудаки, мальчишки и даже оборотни — живые люди во всей их человеческой сложности. В прекрасном, яростном и часто недобром мире лишенная всякой поддержки юная волшебница Золотинка и обреченный на одиночество княжич Юлий пытаются выплыть в житейском море, не поступившись ни совестью, ни любовью…
Однажды с небес упал человек, обладающий многими знаниями и способный управлять светом. Он способен спасти увядающий мир от напасти Теней, монстров, приходящих с закатом солнца. Все ждут от него именно этого. Но всегда есть одно «но» — этот человек утверждает, что он не должен быть здесь, что ещё слишком рано. А может, уже поздно?
Новогодний подарок))) Зимняя северная сказка по мотивам легенд и преданий жителей Крайнего Севера и Дальнего Востока. В стойбище около Круглого озера умирал старый шаман… Текст под редакцией М. Ровной.
В чудеса нужно верить… но не всегда им можно доверять. Если тебе приоткрылась дверь в этот тайный мир, подумай как следует, прежде чем идти туда. Ведь выхода из того мира может и не быть.
Жизнь Алекса меняется, когда его начинают преследовать постоянные обмороки и провалы в памяти. В это время в Нью-Полисе люди подвергаются атакам Тёмного мира. Его обитатели вернулись через века, чтобы отомстить Земле за изгнание. Тёмному миру противостоит Йеллоу — воин Жёлтого мира, планеты в Альтернативном Пространстве. Алекс понимает, что Йеллоу — это он и ищет других воинов. Осталось только вспомнить, кто есть кто.
Рассказ про то, как во времена, когда драконы правили эльфами и людьми, зародилась любовь между эльфом, который был подданным дракона и плененной эльфийкой, которая не хотела жить под властью драконов. Рассказ входит в антологию «Королевства Эльфов» («Realms of the Elves»), изданную в 2006 г. Редактор: Филип Этанс.
Роман Валентина Маслюкова «Рождение волшебницы» — совершенно оригинальное по сюжету и блестяще исполненное в литературном отношении произведение, в котором в единое целое слиты остроумная, полная глубокого смысла сказка и психологически точно выписанный любовный роман. При всем богатстве занимательных подробностей роман выстроен как единое, все время усложняющееся, переходящее от загадки к загадке действие. Этнографическая и историческая эрудиция автора позволяет создать в романе необыкновенно выпуклый, убедительный мир.