Побег из Вечности - [8]

– У вас есть снотворное? – спросил я. – Болит, уснуть не могу.

Сестра сочувственно вздохнула, хмуря брови над жгуче-карими глазами, и произнесла:

– Могу дать обезболивающее. А снотворное… остался только димедрол для инъекций. Если что-то посильнее, надо идти во второй блок.

– Давайте димедрол, – кивнул я, думая, что это даже лучше.

– Я сейчас, – сказала медсестра и вышла из палаты под нашими с Игорем Николаевичем взглядами. Сзади ее ноги смотрелись еще соблазнительней.

Она вернулась быстро. Протянув мне таблетку пенталгина, накапала из двух ампул в столовую ложку димедрол и протянула мне. Таблетку я выпил сразу, а димедрол придержал, пристроив ложку на тумбочке так, чтобы снотворное не разлилось.

Время шло. Я делал вид, что задремал, одновременно с этим пытаясь понять, что делает мой сосед. У него зазвонил телефон, и он долго разговаривал с кем-то. Я лежал, весь превратившись в слух, боясь пропустить хоть одно слово. Но обо мне не было произнесено ни слова. Закончив говорить, сосед затих. Потом под его телом заскрипели пружины кровати. Я понял, что он поднимается, и напрягся. В голове мелькнула мысль, что сосед выйдет сейчас в коридор и позвонит кому надо, а потом в палату войдут джентльмены в кокардах или, что еще хуже, хмурые ребята в дорогих костюмах, и закончу я сегодня день не в палате люкс, а в камере или где-нибудь в подвале. Но Игорь Петрович направился в туалет. Я перевел дух, осторожно, чтобы не скрипнули пружины, встал с кровати и вылил димедрол в его стакан с соком. Потом плеснул в ложку воды из графина и положил ее на место. Вскоре Игорь Николаевич, хлопнув туалетной дверью, появился в палате. Я с сонным видом открыл глаза. Проходя мимо, сосед бросил взгляд на ложку на моей тумбочке. Может, случайно, а может, нет. Потом он лег. Я принялся листать газету, краем глаза наблюдая за ним. Сосед открыл баночку черной икры, ленивым движением намазал на хлеб и, не спеша, поднес ко рту.

Сволочь сытая, от скуки жует, думал я, продолжая наблюдать за ним.

Сосед сделал еще один бутерброд, пару раз откусил и оставил недоеденным. Потом допил сок в стакане и достал сигареты. Когда он уснул, я выскользнул из палаты и попросил у медсестры телефон. Подвигая его, она спросила:

– Что, димедрол не помогает?

Я, быстро набирая номер, отрицательно покачал головой.

– Слушаю! – произнесли на том конце провода.

– Это Бензин!

– А! Ты! Завтра навестим.

– Лучше не надо.

– Это почему?

– Я не один.

– Ну? – произнес Железо.

– «Ягуар», – я покосился на медсестру.

Она что-то писала в журнале.

– Какой ягуар?

– Из-за кого вчера опоздали.

– Опоздали? А! – наконец понял Железо. – Вот черт! Он тебя узнал?

– В том-то и дело.

– И что?

– Не подает вида.

– Слушай, Бензин, дай мне полчаса. Надо сообразить, что делать.

– Даже час.

– Хорошо. Возможно, к тебе придет человек. Курьер. Телефона-то у тебя нет. Он оставит инструкцию, что делать. Не дрейфь. Не бросим.

– Не дрейфлю, – сказал я и отключился.

Когда я вернулся в палату, Игорь Николаевич еще спал. Время близилось к ужину.

Я сел на кровать и стал размышлять о том, что сможет придумать Железо. Мне в голову не приходило ни единой дельной мысли. Разве что забрать меня и спрятать. Но все знают, кто меня сюда привез. Опишут приметы, Игорь Николаевич опознает обидчика. А найти Саню, думаю, нетрудно. Так что положение было ни к черту.

За окном повисли первые сумерки, когда в палату стремительно вошел человек в старомодных роговых очках с дурацкой козлиной бородкой. На нем были потертые джинсы, коричневая кожанка с прикрепленной к клапану кармана пластиковой карточкой, на шее болтался фотоаппарат с профессиональным объективом. Он поздоровался и сказал, что из газеты. Сосед сухо поджал губы:

– Этого еще не хватало!

– Видите ли, когда подобные инциденты происходят с людьми вашего ранга, общественность… – начал газетчик, стоя ко мне спиной. Его руки, сцепленные в замок, находились сзади.

– К черту вашу общественность! – отрезал сосед.

– Но хотя бы скажите, это было покушение? – продолжал настаивать газетчик.

В его правой руке неожиданно появился небольшой бумажный цилиндр, которым он стал отчаянно размахивать, делая это одними пальцами, так что сама рука оставалась неподвижной. Он словно подавал кому-то сигнал. «Мне!» – вдруг дошло до меня. Я подошел к человеку сзади, забрал из его руки цилиндр, сунул в карман и спросил, чтобы не вызвать подозрения у соседа:

– Вы из газеты?

– Да! – обернулся газетчик, глядя на меня сквозь линзы очков. – А что?

– Может, и про меня заодно напишете?

Человек усмехнулся:

– Напишем, когда на тебя покушение будет.

– Понятно, – кивнул я и направился в туалет.

Там я вытащил из кармана цилиндр и развернул его.

Внутри был разовый шприц с бесцветной жидкостью и записка: «Когда корреспондент уйдет, введи эту ягуару. Он потеряет сознание, а когда придет в себя, ничего не будет помнить, как минимум, пару месяцев».

Я порвал записку, спустил клочья в унитаз и вышел из туалета. Мнимого корреспондента уже не было. Сосед полулежал на кровати, глядя в телевизор, не снимая с лица недовольного выражения. Я медленно шагнул к нему, решив, что дело надо делать сразу. Моя рука со шприцем находилась в кармане куртки.