Побег из Вечности - [7]

Ближе к ночи ко мне подселили соседа. Судя по повязке, ему сделали операцию на нос. У каждого своя беда, подумал я, глядя на еще не проснувшегося после наркоза человека. Почему-то тогда мне и в голову не пришло, что эта беда не у каждого с рождения.

В восемь утра в палату заглянула медсестра. Заметив, что я не сплю, она улыбнулась и вкатила столик с завтраком. Я посмотрел на него, и мой рот наполнился слюной. У меня никогда не было такого завтрака – салат с креветками, несколько ломтиков ветчины, бутерброд с красной рыбой, стакан апельсинового сока и чашка свежезаваренного кофе, аромат которого наполнял палату.

Когда я ел, проснулся сосед – упитанный человек лет сорока пяти. Он сел в кровати, осторожно потрогал нос и посмотрел на меня. Здороваться сосед не стал, я тоже предпочёл промолчать. Но его взгляд показался мне знакомым. Где-то я уже видел эти оловянного цвета непроницаемые глаза. Вскоре в палату опять заглянула медсестра:

– Игорь Николаевич, завтрак?

Сосед кивнул. Медсестра вкатила столик.

Сосед хмуро и как-то тяжело принялся за еду. Он ел с недовольным лицом, и я думал о том, что завтрак вряд ли пойдет ему на пользу. Закончив есть, Игорь Николаевич достал из сумки сигареты и закурил. Я молча встал и открыл двери балкона. Сосед сделал несколько затяжек, потом вдруг закашлялся и, морщась, ткнул сигарету в салат с креветками, к которому даже не прикоснулся. Свинья, подумал я. В детдоме бы тебя за это убили. На дым мне было плевать, но за пищу, вот так без нужды, мимоходом загаженную, во мне все вскипело.

На другой день к соседу потянулась вереница посетителей. Сначала жена с юной дочерью. Жена оказалась весьма привлекательной особой, а дочь явно пошла в отца. Потом какие-то люди в костюмах при галстуках. Последним явился человек с постным лицом. Он представился майором милиции и долго извинялся за то, что вынужден потревожить Игоря Николаевича. Майор откровенно пресмыкался, и я понял, что со мной в палате лежит птица высокого полета.

– Когда мы сможем с вами поговорить? – дошел наконец до сути майор.

– Через пару дней, – немного подумав, ответил мой сосед.

– Видите ли, хорошо бы проверить все по горячему следу, потом будет затруднительней, – начал было майор.

Но Игорь Николаевич сделал жест рукой, милиционер осекся, кивнул и исчез, осторожно затворив за собой дверь.

– Какой, к черту, след! – недовольно пробурчал сосед, взял пульт, включил телевизор и уставился в него безразличным взглядом.

Полчаса спустя в палате появилась медсестра, а с ней профессор Пронин.

– Как температура? – спросил он, кивая в мою сторону.

– Нормальная, – ответила медсестра.

– Хорошо. Завтра посмотрим, что получилось. – Профессор повернулся к моему соседу: – А как вы себя чувствуете?

Сосед скривил лицо.

На другой день, утром, медсестра сняла с меня повязку. Профессор осмотрел мои уши и сказал:

– Отлично. Бинтуйте.

Я сидел на кровати. Медсестра стала разрезать пакет с бинтом, в это время от газеты поднял голову Игорь Николаевич. Он задержал взгляд на медсестре, она была хорошенькой. Потом его глаза равнодушно скользнули по моему лицу и уставились в газету, но вдруг снова вскинулись на меня. И в этот момент я узнал его. Это был тот самый тип на «ягуаре», которого избил Железо. Он, скорей всего, тоже узнал меня, но ничем не выдал этого, продолжая бесстрастно шуршать газетой. Я похолодел изнутри, но равнодушно отвел глаза в сторону, быстро сообразив, что если он поймет, что и я узнал его, то немедленно постарается предпринять какие-нибудь действия еще до прихода майора. Потом я лежал, рассматривая высокий потолок палаты, и пытался сообразить, что предпринять. Удрать из больницы? Что толку? Мои данные есть в картотеке. Даже если я надежно спрячусь, возьмут в оборот Железо, поскольку выявить мою связь с ним будет нетрудно. Как бы то ни было, надо поставить его в известность. Только каким образом?

Я покосился на соседа. Он полулежал на кровати и читал газету или делал вид, что читает, а на самом деле, скорее всего, так же, как и я, соображал, что предпринять. В отличие от меня, у него был мобильный телефон. Стационарный телефон стоял у дежурной медсестры, но стойка, за которой она сидела, находилась слишком близко от нашей палаты. Этот тип мог легко подслушать, что я говорю. К тому же сама медсестра – тоже ненужные уши. Времени оставалось меньше суток, потом придет майор, и мне конец. Но до этого в палату может заявиться и сам Железо. И неизвестно, чем тогда все кончится. Сосед не дурак. Он еще немного подумает и сообразит, как ловчее взять меня в оборот. Я скосил глаза в его сторону и неожиданно встретился с ним взглядом. Это было примерно все равно, что заглянуть в глаза крокодилу. Но меня это не смутило.

– Газетку не дадите почитать? – произнес я, чтобы оправдать свой взгляд.

Сосед молча кивнул. Я встал и забрал с его тумбочки газету, полистав, отложил в сторону и закрыл глаза. Потом моя рука нашарила кнопку вызова медсестры. Та вошла буквально сразу после звонка – красивая высокая брюнетка. «Специально подбирают, что ли?» – подумал я, глядя на ее стройные смуглые ноги, выглядывающие из-под короткого халатика, и такую же смуглую полуоткрытую грудь в его разрезе. «А ведь она чья-то!» – мелькнуло у меня в голове. От этого и еще от мысли, что у меня таких женщин не было и вряд ли будут, мне вдруг стало тоскливо. Чем удерживают возле себя таких королев?! Это я даже и не пытался понять. Бесполезно. В книгах на подобные темы пишут много всякой ерунды. Хорошо рассуждать, когда сидишь за столом перед чистым листом, мысленно представляя объект. Но когда он возникает перед тобой во плоти и крови? Хотел бы я видеть физиономию умника-теоретика в такой ситуации, многим бы помогли ему его теории?