Побег из Фестунг Бреслау - [41]

Ожидая соединения, он поднял со столешницы письмо от директора из Берлина, глянул на подпись.

— Колья Кирьхофф, — буркнул он под нос. — Ведь наверняка же русский.

Титц прикрыл лицо. Но он тоже — вроде как — успокоился.

Гостиница «Монополь», пускай и построенная под конец девятнадцатого века, все еще был одним из наиболее элегантных зданий города. Его возвели на месте старинного кладбища и монастыря, впоследствии перестроенного в тюрьму. В тридцать седьмом году над главным входом пристроили портик, специально для того, чтобы оттуда мог выступать Адольф Гитлер. Замечательное соединение, фокусирующееся в этом месте: трупы, монахи, преступники и, наконец, фюрер. Все в одном. Кстати, а вот интересно, что вождь сделал с евреями, которые за шестьсот тысяч выкупили эту территорию, чтобы возвести на нем именно гостиницу и универсальный магазин. Наверняка, так же, как и ближайший замечательный универсальный магазин Вертхайма его перехватила компания «Аваг», а предыдущих владельцев отослали в лагерь. Но, возможно, они успели сбежать? Не важно. Но Шильке задумался вот над чем: а вот интересно, было хоть что-нибудь в центре Бреслау построено на земле, которая ранее не была бы кладбищем. Забавно, поскольку у поляков, которые заберут этот город себе, появится гораздо большая проблема. Результат боев за Фестунг Бреслау, возможность которых легко предвидеть, может быть таким, что после войны лопату вообще нельзя будет где-либо воткнуть, чтобы не повстречать чью-либо могилу. Весь город выстроен на кладбище. Подобного не выдумал бы никто из американских творцов романов ужасов.

Припарковали они на небольшой площади за Оперой. Хайми справился на все сто. Не успели они выйти из машины, как парень подскочил с двумя заполненными меленькими буковками листками. Даже озабоченный Титц поднял глаза в изумлении.

— Герр капитан, здесь все, что я узнал, — пропыхтел новоиспеченный ординарец. — Будет очень жарко!

— В каком смысле?

— Герр директор взбешен. Буквально пышет злостью!

Титц подставил уши. Мина на его лице говорила, что он предпочел бы вообще не заходить в гостиницу.

— Всех служащих и официантов он поставил во фрунт. А как говорит по телефону, вопли слышны на весь коридор.

Шильке взял Хайни под руку и потянул в сторону, вроде бы как для того, чтобы избежать взглядов тех, кто мог бы следить за ними из окна. Титц остался сзади.

— Почему?

— У него вроде как пропали какие-то бумаги, — докладывал Хайни.

— Здесь?

— Нет. На постоялом дворе в Баркове. Только я не знаю, где это.

— И что у него пропало?

— Понятия не имею. И никто из шоферов не знает. Ну а я и не спрашивал, информация же оттуда, что я их немного подслушал, — снизив голос сообщил обер-ефрейтор.

Шильке прикусил губу.

— Браво, Хайни! Ты великолепно справился.

— Благодарю, герр капитан.

— Возвращайся на пост и будь в готовности.

— Может, еще чего-нибудь вынюхать?

— Уже нет. Иди к машине и ожидай, — бросил Шильке.

— Есть!

И возбужденный парнишка побежал в указанном направлении. Шильке подождал Титца.

— И что? — спросил тот.

— Парень узнал пару мелочей.

— Вот же, как не везет, — вздохнул полковник. — Мне кажется, что это самый неудачливый день в моей жизни.

Шильке послал начальнику теплую улыбку.

— А вот мне кажется, что мы в сорочке родились.

Когда они вошли в фойе, он занялся чтением листков, принесенных ему Хайни.

Колья Кирхофф вовсе не был похож на директора. Хоть он и занимал апартаменты Гитлера, хотя на нем и был самый дорогой костюм из наилучших запасов того периода, когда грабили Францию, он был похож, на одного из тех швейцаров, которых поставил по стойке смирно. От внешнего вида прислуги его отличала только одна подробность, во всяком случае: в данный момент. Лицо Кирхоффа было идеально безразличным.

— Приветствую вас, господа.

В комнате еще была женщина. Довольно молодая, в жакете и обтягивающей юбке ниже колен. У нее имелся небольшой значок НДСАП и выражение лица, которое обещало массу неприятностей. «Заядлая сучка», определил ее про себя Шильке.

— Это моя секретарша, Клавдия Хайден.

Гораздо больше ей бы подошло имя «Соня». Титц осуществлял презентацию, а новоиспеченный капитан пытался сделать какие-то выводы на основании внешнего вида берлинского гостя. Он желает выглядеть хладнокровным и сконцентрированным, приступы злости скрывает за маской безразличия. И?.. И пока что все. Книжный Майкрофт увидал бы в сто раз больше. Клавдия пригласила их к небольшому столику с чашками и чайником чая посредине. Кирхофф сухо пояснил, что не пьет кофе, потому что ему запретил врач, и сейчас ему неприятен даже запах, так что он не предлагает его и гостям. Титц расплывался в заверениях, что это совершенно понятно. При этом он чуть не упал на колени. Шильке спокойно ожидал первого удара столичной парочки, потому что он никак не мог поверить, будто бы Хайден — это обычная секретарша. И в этом он был прав.

— Так это вы занимаетесь данным делом? — спросила женщина, сразу же переходя к делу, не задавая себе труда пояснить, какое дело она имела в виду.

— Да, я, — спокойно подтвердил Шильке.

— И что вы сделали, чтобы это дело решить?